Отчий край

Девушки от шутки Чубатова расхохотались еще больше, а смущенный Ганька хмурился и молчал.

- Он у вас немой, что ли? - показывая на Ганьку, спросила кареглазая круглолицая дивчина в сером полушубке и синем платке.

- Нет, он только стеснительный. Не приучен еще за вашей сестрой ухаживать, - говорил Чубатов, заставляя Гавриила еще больше краснеть и злиться.

...По пути к Нарсобу манифестанты проходили мимо здания Дальбюро ЦК РКП(б). Там с балкона второго этажа приветствовали их секретари и члены Дальбюро.

- Да здравствует Народно-революционная армия, освободившая от интервентов и белогвардейцев Приморье и Владивосток!..

- Ура! Ура! - отвечали манифестанты, размахивая руками, кидая в воздух шапки и папахи.

- Товарищи рабочие! Требуйте немедленного воссоединения с Советской Россией!..

- Да здравствует великий вождь рабочих и крестьян товарищ Ленин!

И снова рвалось в звездное небо, оглушительно раскатывалось над колоннами многоголосое восторженное "ура". Вместе со всеми самозабвенно горланили охрипшие Гавриил, Гошка, Чубатов и молодые работницы. С озаренными глазами, с торжественно счастливым лицом Чубатов не раз хватал Гавриила за плечо, кричал ему прямо в ухо:

- Подвезло нам с тобой, Ганька! Счастливые мы, паря! Вовремя в Читу угодили. Теперь хоть будет что вспомнить...

Огромное здание Нарсоба вытянулось на целый квартал. Большие квадратные окна его были залиты ярким светом. Там еще заседали члены этого буферного парламента, явно доживавшего последние дни.

Подходя к Нарсобу, колонны подтягивались, выравнивались, громче отбивали шаг.

- Подготовиться! - вдруг скомандовал кто-то рядом с Гавриилом молодым, звонким и нетерпеливым голосом. Он обернулся и узнал пробегавшего мимо Веньку Рогожина с красной повязкой распорядителя на рукаве полушубка.

- Венька! - заорал он во всю глотку, хватая Рогожина за рукав.

- Ну, чего тебе еще? - огрызнулся недовольный Венька, но, узнав Гавриила, радостно закричал: - Улыбин!.. Вот не думал тебя встретить! Как это ты очутился здесь?

- Узнал, что у вас манифестация, и прилетел на ковре-самолете.

- Нет, серьезно, как ты попал сюда?.. В командировку приехал?

- На кооперативный съезд.

- А как там у тебя комсомольская ячейка? Растет?

- Растет помаленьку.

- Ты вот что. Запомни мой адрес. Он короткий, запомнить легко. Чита Первая, улица Недорезова. А там спрашивай меня у любого. Надо нам с тобой обязательно встретиться и поговорить... Сейчас же мне некогда... А ну, подготовиться! - крикнул Венька и скомандовал: - Крепче шаг! Раз, два!.. Начали!..

Вся колонна дружно рявкнула:

- Долой буржуазный "буфер"!

- Долой говорильню!..

- Да здравствует советская власть!..

И только теперь Гавриил окончательно разобрался в том, что происходило в городе, зачем шел к Нарсобу народ. Легко и радостно стало у него на душе. "Значит, будем вместе с Россией, вместе со всем русским народом", - думал он. И ему стало жалко, что нет в этот момент рядом с ним доктора Карандаева, печника Полуэктова и всех остальных, кто погиб в госпитале Быстрой, в боях под Убиенной и Богдатью, под Зерентуем и в даурских степях.

Целых два часа двигались мимо Нарсоба полные сознания своей силы и мощи, окутанные морозным паром народные толпы Пройдя колонной перед Нарсобом, Гавриил и Чубатов вышли из рядов и остались на тротуаре. Там они простояли до конца манифестации. А Гошка уже настолько подружился с толстенькой хохотушкой, что пошел провожать ее на Большой остров...

Долго в ту ночь не мог уснуть Ганька. В ушах звучали песни и лозунги, смех и говор, исполненные радости и угрозы мощные крики. Перед глазами плыли и плыли, как в белом тумане, старые и молодые, суровые и добродушные лица шахтеров и железнодорожников, партизан и народоармейцев. В ту ночь он впервые отчетливо представил себе, как велик и могуч его родной народ, в крови и жестоких муках завоевавший право на власть и на жизнь, на строительство нового мира.

Назавтра во всех читинских газетах были напечатаны отчеты о манифестации трудящихся Читы и телеграммы о таких же манифестациях в Благовещенске и Хабаровске, в Никольске-Уссурийском и Владивостоке.

...Пятнадцатого ноября Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет объявил ДВР составной частью Российской Федеративной Советской Республики.

А через неделю Гавриил Улыбин уезжал из Читы домой. Пребывание в городе оставило в душе его неизгладимо яркие впечатления. Домой он возвращался с горячей юношеской решимостью добиваться счастливой жизни для себя, для матери, для всех вековечных горюнов и тружеников родного поселка. Он не знал еще, какая это будет жизнь, но верил, что будет она большой и красивой.

Поезд уходил из Читы морозным и ясным утром На востоке из оранжевого тумана поднималось над сопками зимнее солнце. Навстречу этому солнцу и вечно зеленым сосновым лесам уносил его стремительный поезд. И на душе у него было безоблачно и светло, как было светло на снежных просторах Отчего края.