Отдай, детка! Ты же старшая! (СИ)

Дальше смотрели «Kingsman». Английская сдержанность и аристократизм, и, конечно, даринкины любимчики: Колин Фёрт, Марк Стронг, сладенький Тэрон Эджертон. Горянова когда — то в ранней юности, ей тогда было лет 14, фанатела от экранизаций ВВС книг Джей Остин и пересмотрела раз по пятьдесят «Гордость и предубеждение» и «Эмму». От сильных, страстных взглядов этих двух образцов сурового викторианства (сахарный Тэрон еще тогда тоже в школу ходил, он почти ровесник, а значит, в счет не шел) Даринка сходила с ума. Они с Олькой весь показ шушукались между собой, обсуждая даже не происходящее на экране, а то, насколько английские старички еще очень даже секси — секси! Мужчины, сидевшие по обе стороны от них, в шушуканье не вмешивались, мужественно пялились в экран, делая вид, что им очень интересно.

После кино решили посидеть и пообщаться в «Валенсии», взяли пива. У мужчин сразу нашлась общая тема. Ванечка и Олег болели за «Зенит» и с удовольствием обсуждали сплетни о возможности перехода Артема Дзюбы в московский «Спартак», а также решали, кто станет главным героем матча с ЦСКА. Спустя часа два решили расходиться. Горянова с Ванюшкой отбыли первыми.

— Жаль мне его, — вздохнул Олег, глядя на удаляющих.

— Почему? — удивилась Олька.

— Иван не дурак. Знает он, что Горяновой не пара.

— Мы с тобой тоже не очень — то похожи были, когда поженились, — ощетинилась Олька. — А уже четыре года как вместе. Да мама твоя до сих пор воет, что я тебе жизнь испортила своим рабоче — крестьянским происхождением. И ничего. Вроде мы с тобой расходиться не собираемся… Ты у меня даже дачу полюбил.

Олег хмыкнул:

— Дачу полюбил… Вот наивная! Это ж я тебя, непутевая, полюбил, а не дачу твою! И ты не сравнивай, Оль! Мажором в нашей паре всегда был я. А у них — Горянова.

— И что? — не понимала Завирко. — Она ж его любит, тут и слепому видно. Да и Ваня, по — моему, тоже от Даринки без ума.

— Не понимаешь? Хороший он парень. Правильный.

— А Даринка что? Ложная? Как гриб?

— Даринка твоя — огонь! Сколько она рядом с ним в болоте жить будет?

— А я с тобой в болоте сколько живу?

— Да не сравнивай, Оль! Я в мажорстве своем по ночам от одиночества и пустоты выл. Потому теперь счастлив с тобой и твоими гибридными помидорами, будь они не ладны. А Горянова… Горяновой без фейерверков никуда!

— Не знаешь ты ее, Олежек! Даринка простая и хорошая.

— Да я не спорю, что она хорошая. Просто она птица высокого полета. А такие на насестах не сидят. Я вот про что. И пойдем уже домой! Я есть нормально хочу!

И они, взявшись, как в юности, за руки, пошли домой.

Глава 6

Субботу Даринка и Иван провели как в угаре. Пименов, словно вспомнив первые дни их знакомства, не выпускал ее из постели. Даринка прямо утомилась и даже где — то очень глубоко обрадовалась, когда в воскресенье ему позвонили с работы и попросили срочно выйти на смену. Провести воскресенье без Ивана она решила вполне тривиально: необходимо было в кои — то веки повидать родителей — вечерний обязательный созвон за полноценный контакт ими не засчитывался и дорогие предки скучали. Поэтому уже рано утром Дарина отбыла на свою забытую квартиру. По дороге заехала на только что проснувшийся рынок, чтобы купить баранины: она собиралась приготовить любимое папино блюдо — бешбармак.

Дом встретил ее холодом и какой — то неживой полустерильностью. «Да, — вспомнила с удивлением Горянова, — а я не ночевала здесь уже недельки три!» Хорошо, что цветов у нее, кроме кактуса, не было. А то погибли бы!

Но нужно было поторапливаться, и Даринка, наскоро накинув фартук, принялась чистить морковь и лук, резать мясо, натирать тесто. Через три часа укутанный в фольгу мясной соус и отдельно тарелка с нарезанными мучными квадратиками были упакованы. Пришло такси, и Горянова отправилась в родимые пенаты, предварительно внимательно осмотрев себя в зеркале и сняв на всякий случай все новые цацки.

— Ау, родители! Вы где?! — заходя в отчий дом и поражаясь странной глухой тишине, выкрикнула Горянова.

Из дверей Элькиной комнаты показалась бледная мама.

— Что случилось? — мгновенно отреагировала на нее Дарина, скидывая туфли и ставя на пол поклажу.

— Эля, — расстроено шепнула мама, как будто имя сестры что — то объясняло.

— В смысле «Эля»? — попыталась уточнить девушка.

— Не стой в дверях, дочь. Пойдем на кухню. Ты, верно, что — то съестное привезла?

— Да, — напряженно кивнула Горянова на автомате. — Так что случилось, мам?

— Не нужно было, — погруженная в свои мысли, Елена Артемовна уже подняла с пола пакеты и понесла их на кухню. — В доме всего полно.