Отдай, детка! Ты же старшая! (СИ)

— Близких не выбирают… — серьезным эхом согласился Истомин. — Сестра блондинка? — спросил он чуть погодя, следя глазами за Элькой, поспешно выскочившей из — за стола и теперь что — то оживленно рассказывающей на публику, рисуясь перед столом, эффектно преподнося всем и каждому свою сладенькую хрупкую фигурку в легком платьице. — Она совсем не похожа на тебя, Дарин… — и вдруг процитировал неспешно, чуть растягивая слова, — «…но любой роман возьмите и найдете верно ее портрет: он очень мил, я прежде сам его любил, но надоел он мне безмерно…»

— Ольга Ларина? — Горянова удивленно вскинула бровь.

Истомин оторвался от созерцания Эльки и снова обдал Горянову смесью горячего тепла и ласки:

— Очаровательно! Неужели помнишь школьную программу? — Истомин откровенно посмеивался. — Думал, что литература — это не твое.

— Хорошего же ты обо мне мнения! Помню, конечно! И даже мне обидно как — то твое удивление… Пушкина мы все учили хорошо… — Горяновой очень хотелось ответить еще что — нибудь эдакое, но ничего не приходило в голову, а вид довольного Истомина вкупе с поднявшимся откуда — то из глубин души волнением стал раздражать, и девушка уронила, не подумав. — Вот только не перепутай ненароком, я не Татьяна! Это уж точно!

От Истомина не укрылось ее смятение, словно он понимал все, что она чувствовала сейчас, в этот момент, и даже лучше, чем она сама. Он вдруг опустил взгляд на ее руку и, не раздумывая, властно и решительно сплел ее пальцы со своими, притягивая девушку еще ближе к себе.

— Очень на это надеюсь! — снова пройдясь взглядом по ее лицу и протягивая вторую руку к ее талии, оставляя минимум расстояния между их телами.

— ???

Истомин улыбнулся, поясняя:

— Не хотелось бы на заре жизни услышать что — то подобное: но я другому отдана, я буду век ему верна… И остаться в печальном одиночестве, «как будто громом поражен»…

Мужчина ждал, вглядываясь в растерянное Даринкино лицо, утратившее мгновенно всю свою язвительность и вежливый холод отстраненности. Это истоминское «ты» откровенно выбивало ее из колеи, да и разговор явно перетекал не в то русло! А еще эти почти объятия, и это тепло сплетенных рук, и эта тяжесть ладони на горяновской талии, и эти губы рядом… губы, которые Даринке вдруг реально захотелось даже не поцеловать, а укусить… «Мама! — по — настоящему запаниковала Горянова. Девушка сделала шаг и сразу попыталась вырвать руку из цепких пальцев, но, к ее счастью, жаркие полуобъятия были прерваны распорядителем зала, который пригласил Истомина пройти к столику. Тот, нехотя выпуская девушку из полукольца рук, с привычной ироничностью, обычно прекрасно скрывавшей его настоящие чувства, сказал:

— Составишь мне еще немного компанию, Дарин? Мой гость придет минут через пятнадцать, а там, — он кивнул на шумный Элькин стол, — весело и без тебя.

Надо сказать, что со стороны было вполне очевидно: родственников действительно не интересовало, куда запропастилась Даринка. Никто из них не поглядывал нервно на стойку администратора, с нетерпением ожидая ее возвращения, и даже Ванечка, умилительно раскрасневшийся, что — то оживленно рассказывал сидящим рядом с ним Элькиным подружкам, явно позабыв о времени и обо все остальном.

— Вы мне сейчас нужнее, чем им, — улыбаясь широко, признался Истомин.

Но почему — то именно эти его слова заставили Горянову дернуться. Ведь в них, несмотря на флер беззаботности, ощущалось столько искренности, столько затаенного чувства необходимости, а это Даринка всегда понимала на уровне инстинктов, на уровне кожи. Решение пришло само собой.

— Я с удовольствием составлю Вам компанию, Альгис Саулюсович, — не стала ломаться Горянова, но все же намеренно переходя на «вы». Так ей было комфортнее.

Истомин сделал вид, что не заметил, только снова потянул ее за руку к столику и, когда она села, обдал ее светлой радостью, не скрытой сейчас за его обычной отстраненной язвительностью и превосходством.

— Деловой обед в «Злата Праге?» — вернулась Горянова к интересовавшему её вопросу, когда они расположились, отсекая тем самым опасные для нее темы. — Я знаю не так много человек в городе, кто предпочитает это делать здесь. А из инвесторов, так вообще только одного. Ведь вы ждете инвестора?

Истомин улыбнулся краешком губ, не отвечая, и иронично свел брови, ожидая продолжения.

— Крагаев Николай Степанович, верно?

Альгис удивленно кивнул, подтверждая догадку:

— Всегда поражался вашей осведомленности, Дарин.

— Это не осведомленность, а один плачевный опыт, — пожала плечами девушка. — Был у меня такой на заре карьеры. Крагаев сложный человек. С принципами. Но все, во что он вкладывался, неизменно приносит хороший доход. Он словно знак качества. Хороший выбор! Заполучить его деньги, все равно, что выиграть в лотерею. Идеальный инвестор, если, конечно, произведете впечатление…

— А вы не произвели?

— Нет… — Даринка вздохнула. — Савелов тогда плохо представлял, с кем имеет дело, ему стоило лучше готовиться к переговорам, а я была беспечна…

— В смысле беспечны?