Отдай мне дочь

— И тебе доброе утро, — она невозмутимо чмокнула его в щеку и плюхнулась в кресло, на котором он недавно сидел. — Как продвигаются дела? Еще не уволил сестрицу? — сверкнула в ее сторону ненавистным взглядом. Милана, затаив дыхание, молча наблюдала за ними. От изумления язык задеревенел, а даже если бы и была возможность заговорить, она не нашлась бы, что сказать.

— Какого хрена ты сюда приехала? — потребовал ответа новоиспеченный гендиректор. Если до этого момента Милана думала, что Толик был на пике своей злости, то она купно ошибалась. Таким злым она его еще не видела. Самодовольное лицо моментально перекосилось, на нем появились багровые пятна, а на лбу заблестел пот. Руки сжались в кулаки, словно юнец собрался задушить так не вовремя заявившуюся невесту. Или кто она ему там?

— Соскучилась, — проворковала она, крутанувшись в кресле, но нахал резко остановил его и рывком поднял Ирку на ноги.

— Эй, ты что?! — испуганно спросила она.

— Я, кажется, ясно тебе сказал, что здесь тебе делать нечего!

— Как это нечего, я хочу разобраться с Миланой. Ты же сказал, что, как только появится возможность, ты вышвырнешь ее вон! Я пришла проверить, как ты сдержал свое слово.

Получается, она была права, когда предположила, что эти двое заранее все спланировали? Да, такого подвоха она никак не ожидала…

— Мало ли, о чем мы договаривались! — буркнул Толик. — Это было сто лет назад, когда я еще не знал, что ты психопатка.

— Я не психопатка! — крикнула она.

— А кто в психушке лежал?

— Это не психушка была!

Парень явно психанул, резко схватил ее за плечи и так сильно надавил, что сестра всхлипнула.

— Значит, так: сейчас ты уходишь отсюда и перестаешь мне названивать. Я тебе ясно и четко сказал, что между нами все кончено. Если ты этого не понимаешь, то это твои проблемы. Здесь тебе делать нечего. Еще раз заявишься — церемониться не буду, сразу сдам тебя охране. Поняла?

Ирка мгновенно изменилась в лице. Румянец сошел, словно его и не было, в глазах, еще минуту назад таких ясных и лучистых, заблестели слезы.

— А как же то, что было вчера? Это тоже означает «все кончено»?

— Да ничего и не было, чтобы заканчиваться, — фыркнул он. — Ты красивая баба, Ирка, но все, что хотел, я уже получил. Ты мне стала неинтересна. И твои истерики и преследования меня достали! Ты зачем за мной ездишь? Номер в гостинице сняла, на глаза мне все время попадаешься. Теперь вот в компанию пришла. Что за мания такая? Как тебя вообще пропустили? Я уволю охранника!

— А не сильно ли ты зазнался? Вообще-то эту компанию основал и мой отец тоже!

— Ага, только с носом тебя оставил. Тебе тут вообще ничего не принадлежит. Батя помрет, я буду тут хозяином!

Милану передернуло от его слов: Роман Александрович еще в сознании, а его, оказывается, уже, считай, похоронили. И кто? Родной сынок! Она схватилась за голову: что они здесь устроили? Этот Толик воспользовался ситуацией, применил эффект неожиданности и начал устраивать здесь свои порядки. Думает, сможет и дальше распоряжаться всеми делами. Скорее всего, доверенность — всего лишь блеф, тем более, он ее не показывал. А контракт — подделка. Чего же он хочет — погнаться за двумя зайцами? Прибрать компанию, а заодно склонить ее к близости? Видимо, сначала он и вправду собирался отомстить отцу, договорился с Иркой, она, похоже, рассказала ему о Милане. Теперь, когда представился момент добиться желаемого, он вывел Ирку из игры и решил все сделать сам?

Непонятно. Вся радость мгновенно сошла с лица сестры. Она схватила со стола графин, полный воды, и плеснула себе на руки. Струя воды промочила ей юбку и обувь, но сейчас ее беспокоило это меньше всего. Дрожащими руками и без конца всхлипывая, она размазывала воду по лицу до тех пор, пока растекшаяся тушь не образовала круги под глазами, а наполовину стертая помада — алую полосу на подбородке. Когда она подняла голову, Милана вздрогнула: на нее посмотрел персонаж из фильма ужасов, но никак не Ирка. Сейчас, когда она смыла часть макияжа, стало ясно: румянец на щеках был не настоящим. Они наносились нарочно, чтобы скрыть болезненную бледность, так же, как и тональный крем умело замаскировал синяки под глазами. Во взгляде больше не мелькало озорство, даже неприязни в нем не было, только пустота. А такая глубокая, от которой в жилах стыла кровь. Если такая же пустота у нее и на душе, то это очень страшно. Человек с такой пустотой внутри способен на самые отчаянные поступки. Взглянув на сестру еще раз, Милана с ужасом поняла: Ирке больше не хочется жить.

— Боже, ну ты и страшила! — брезгливо отозвался Толик, отойдя от нее на несколько шагов. — Ты себя в зеркале видела? Зачем ты это сделала?

— Я хотела смыть слезы… — обреченно произнесла она.

— Дура! А смыла всю красоту! — отругал ее бывший. — Давай, топай отсюда, не отпугивай моих клиентов!

Ирка никак не отреагировала. Продолжала сидеть в кресле, мокрая, несчастная, бессильно свесив руки, напоминая тряпичную куклу. Тогда взбешенный Толик силой поднял ее на ноги и толкнул в спину в сторону выхода.

— Дверь там! И это… Чтоб больше меня не беспокоила!