Отдай мне мужа!

– Итак! – сразу начал я, как только мы заказали кофе. – Начнем сначала. Как вы меня нашли? Откуда у вас номер моей мобилы? Понимаю, что человека в небольшом пригороде не так уж трудно найти, и все же… Меня сдал адвокат? Больше вроде некому.

Анна красиво и чуть снисходительно улыбнулась.

– Вы правы. Все дело в Слесаренко.

Я чертыхнулся, а Анна улыбнулась еще шире.

– Мне, конечно, наплевать на то, что вы подумали об адвокате, – сказала она, – но справедливости ради скажу, что он не дал мне ваш номер, когда я его об этом попросила. Да, Слесаренко держался молодцом, но… В общем, проруха бывает не только на старух, но и на адвокатов. Представьте, он не снял со своего сейфа стикер, где был записан телефон Игоря Вишневского. В общем, напрягаться мне почти не пришлось, хотя я даже придумала, чем его можно было взять.

– Разве адвокатов берут не деньгами?

– Разумеется, деньги – это беспроигрышный вариант, но на данный момент я не могу предложить ему столько, чтобы он взял. Слесаренко, знаете ли, не бедный. Но он большой любитель живописи, в частности Оллингтона. Помню, что у него чуть ли не слюна капала, когда он рассматривал картину в холле у сестры.

– То есть вы предложили бы ему картину?

– Да! И уверяю вас, он не смог бы отказаться. Сама я не в восторге от Оллингтона. А вы?

– Что я?

– А вы любите живопись? Или, может быть, антиквариат? Квартира Евы… бывшая ее квартира… набита антиквариатом! Не хотите ли посмотреть?

Я усмехнулся, глотнул кофе и спросил:

– Не означает ли это, что вы решили купить меня?

– Не совсем… – Она тоже поднесла к губам чашечку, отпила кофе и договорила: – То есть вы можете выбрать вариант.

Я вопросительно поднял бровь. Анна поставила чашечку на блюдце и начала говорить дальше:

– Я действительно могу вам предложить на выбор любую ценную вещь из коллекций, которые собирала вовсе не Ева. Сначала эти вещицы начал скупать отец… Мой отец! А потом продолжил Герман, который любил меня и которого вы… Впрочем, не будем сейчас о наших бедах… В общем, я имею право на эти коллекции не меньше, чем… она… Не интересуетесь антиквариатом, могу предложить деньги. Пока не очень много. Но есть и третий вариант, куда более выгодный. Для вас…

Анна посмотрела на меня таким взглядом, от которого мне стало не по себе. Он обещал мне не столько выгоду, о которой шла речь, сколько предложение совсем другого рода. Я не рискнул переспрашивать или уточнять, и она продолжила сама:

– Я предлагаю вам партнерство. Вы помогаете мне получить доступ к банку, а я вам после этого обещаю столько денег, что вы сможете открыть собственную газету или журнал. Но это только в том случае, если вас по-прежнему привлекает журналистская деятельность.

– А если я был бы готов ее сменить на другую?

– Тогда мы с вами могли бы возглавить совет директоров фирмы, служащие которой без жесткого руководства скоро вообще пустят по ветру состояние, нажитое отцом. Моя сестра позволила вести дела исполняющему обязанности главы фирмы рвачу, который только набивает собственные карманы. Его давно пора выбросить вон!

– Мне кажется, из меня не получится бизнесмен.

– Я помогу…

И Анна опять одарила меня таким взглядом, что мне сделалось нехорошо. Все-таки у меня слишком давно не было женщины. То есть не то чтобы уж совсем не было… Свидания, конечно, случались, но после них ничего не оставалось в душе. Женщин я в нашу с Лизой квартиру не приводил никогда, если, конечно, не считать Еву, но это совсем другой случай… А Анна… Она была чертовски привлекательна всегда, а сегодня как-то особенно… Но она… она же настоящая паучиха и, похоже, уже начинает оплетать меня своими липкими нитями, как какую-то жалкую муху.

– А как же Ева? – спросил я, не без труда выныривая из опасного омута ее магнетического взгляда.

– Ева… – Анна зло усмехнулась. – Знаете, Игорь, пожалуй, я вам благодарна за то, что вы уже второй раз не даете мне взять грех на душу. Как ни крути, а ваша жена все же погибла случайно… Но, конечно… – она замахала руками, – не будем об этом, не будем… Мы же начали о сестре… Так вот! Пусть живет… Но! Она должна наконец прочувствовать на своей шкуре всю низость положения, в котором я очень долго находилась! Я даже готова оставить сестре свою собственную двушку, но содержание Еве положу такое же, какое мне, как подачку, давал отец! Может, тогда она перестанет смотреть на меня с презрением, как на падчерицу! Я с большим удовольствием буду наблюдать, как она станет ходить с кошелкой в магазин и ездить в муниципальную поликлинику на рейсовом автобусе! Знаете, бывало, мы с бабушкой растягивали одного заморенного цыпленка на неделю, когда папенька был в отъезде по делам бизнеса и не мог к нам зайти, чтобы выдать свое жалкое пособие. Пусть-ка она теперь это на себя примерит!

Когда Анна говорила о Еве, ее красивое лицо делалось жестким и хищным, что сразу отрезвляло. Пожалуй, если бы Герман Панкин не погиб, она сожрала бы его с потрохами после особенно сладкой ночи, чтобы единолично владеть фирмой отца и всем его состоянием.