Отдай мое сердце

– Поэтому ты устроил балаган, – кивнул он. – Прекрасный метод, я сам часто так поступаю. Но сейчас для нас важно другое. Ты только что прошел на Темную Сторону одним легким шагом – по крайней мере у нас это называется так. Захотел и сразу тут оказался, без обычной подготовительной паузы. Это очень полезное умение, особенно для тебя. Знаешь, почему? У тебя воинственный характер и при этом ты не любишь убивать. Самое опасное сочетание: такие, как ты, легко заводят врагов, но крайне неохотно от них избавляются. А потом удивляются, что так рано пришлось умереть. И щитами тебя окружать бесполезно – быстро слетят, просто в силу твоего темперамента; долго объяснять, поэтому просто поверь на слово: ты – вот такой. Самый лучший щит для тебя наша Темная Сторона. Дело даже не в том, что ты здесь дома, это многие о себе могут сказать. А в том, что рядом с тобой дома она сама. Я знаю только одного человека, который так воздействует на Темную Сторону своим присутствием; вернее, знал. Его больше нет. Неважно. Здесь и сейчас есть ты, и мы говорим о тебе. Все, что тебе нужно, – это умение мгновенно оказываться здесь, если в Мире что-то пошло не так. Даже если тебе просто померещилось, не беда, лишняя прогулка на Темную Сторону еще никогда никому не вредила. Теперь это умение у тебя есть, осталось сделать его привычкой, а еще лучше – рефлексом, что достигается многократными повторениями, ничего нового за разделяющие нас тысячелетия в этом смысле не изобрели. Но главное уже получилось! Не зря я тебя дразнил. Мне, учти, было непросто: врать и притворяться я не могу, а на тебя очень трудно всерьез рассердиться. То есть мне трудно; другим-то, уверен, легко.

– Кому как, – наконец подал голос Джуффин. – Лично я бы охотно взял пару-тройку уроков – вдруг однажды понадобится на него рассердиться, а я даже не знаю, с какого конца к этому приступать. Но встречаются талантливые самоучки. Некоторых я своими глазами видел: сэр Макс еще ничего не сделал, а человек уже на него авансом навеки зол.

– Мой метод тебе не подойдет, – отмахнулся мальчишка. – Просто он сказал то, что мне очень не понравилось. А тебя словами не рассердишь. У тебя другой подход: ты сразу прикидываешь, можно ли извлечь из чужих слов какую-то пользу. Если можно, радуешься, а нет – выбрасываешь из головы. Охотник есть охотник, для тебя все – добыча. Наши слова и дела, и мы сами, и весь Мир целиком. Сильная позиция, но мне, сам знаешь, она не по вкусу. Скажем так, для себя я бы этого не хотел.

– Глупо вышло бы, если бы мы все уродились одинаковыми, – пожал плечами Джуффин. – Этот Мир давно рухнул бы от скуки, глядя на нас.

– Именно так я себя и утешаю всякий раз, когда прихожу в ярость от того, что вы все совершенно на меня не похожи. Хотя, казалось бы, что может быть лучше? Но нет!

Мальчишка горестно шмыгнул носом, но тут же воспрянул духом, ухмыльнулся так же криво, как это делал белолицый Магистр и подмигнул Джуффину.

– Если тебе однажды понадобится по-настоящему рассердиться на Макса, просто предложи ему попробовать отнять у тебя добычу – в тот момент, когда ты ее еще не схватил. С пойманной этот номер вряд ли пройдет, своими достижениями ты не особо дорожишь. А вот становиться у тебя на пути в самый разгар погони я бы никому не советовал. Даже ему.

Джуффин с Сотофой заулыбались, как будто Гэйшери забавно пошутил. А я невольно поежился, потому что у меня буйное воображение. И чтобы сменить тему, спросил:

– А что я такое ужасное сказал, что тебе не понравилось? Неужели про совещания? Я тоже не особо люблю, когда со мной спорят, но в целом вполне можно пережить.

– Ты сказал, что мое Благословение могло испортиться в плохих руках, – напомнил Гэйшери. – Остаться прежним по форме, но полностью изменить суть. И это, к сожалению, правда. Настолько страшная для меня правда, что проще умереть, чем с ней согласиться. Но мне пока нельзя умирать. Работы еще очень много. И сердце не велит бросать ее, не закончив. И договор связывает; впрочем, это уже не имеет отношения к нашим делам.

– Но почему страшная? – изумился я. – Как правда может быть страшной? По-моему, всегда лучше знать, что на самом деле случилось, чем не знать. Когда знаешь, можно попробовать все исправить. Если не выйдет, это, конечно, отдельный ужас, но все равно лучше действовать, чем сидеть в блаженном неведении, пока под ногами горит земля.

– Ты такой же практичный, как эти двое, – скривился мальчишка. – Хотя в Смутные Времена вроде не жил. Впрочем, ты сам себе вечное смутное время. Ладно, не понимаешь – не понимай, что с тобой делать. Тогда просто поверь мне на слово, бывает настолько паскудная правда, что в болоте я видел пользу от нее. Я бы предпочел не знать, что испортить мое Благословение легче легкого. Достаточно просто думать не в ту сторону – вот что хуже всего!

– «Не в ту сторону»? Это как?