Отдай мое сердце

– Гипербола, – вздохнул я. – Явное и намеренное преувеличение на пустом месте. Оно работает на создание комического эффекта… возможно, только в моей голове. Ладно, разбудите меня, пожалуйста, как обещали, примерно за четверть часа до полудня. За это я прямо сейчас больше ничего умного не скажу.

И шагнул в свою спальню Темным Путем – как был, то есть вместе с креслом, на котором сидел. Видимо, сказывалось дурное влияние Джуффина и Сотофы, протащивших кресла на Темную Сторону. Какой-то сегодня неудачный день для мебели. Или, наоборот, счастливый? Зависит от того, любит ли мебель путешествовать, или предпочитает простоять всю жизнь на одном месте. Родись я креслом, был бы рад, что меня уволокли на Темную Сторону или хотя бы переставили в спальню, перемены мне по душе. Но я – не кресло. Ни одно из этих чертовых кресел – совершенно точно не я.

Столь высокоинтеллектуальный внутренний монолог, несомненно, свидетельствовал, что отпуск мне все-таки был совершенно необходим. Причем еще в середине лета. Или вообще полгода назад.

* * *

– Ну слушай, – сказал сэр Джуффин Халли, осторожно, кончиком пальца проверяя остроту серебристо-синего серпа. – А чему ты, собственно, удивляешься? Зачем бы я все эти годы с тобой возился, если не для того, чтобы съесть твое сердце? Теперь время пришло. Луна стоит чрезвычайно удачно, следующего такого случая еще сто восемьдесят шесть лет ждать.

– Макс со свойственным ему самодовольством думает, будто прекрасен сам по себе, – холодно сказал сэр Шурф, доставая из-за пояса точно такой же серп. – Ему кажется, что возиться с ним – такое великое счастье, что можно еще приплатить. Не забывайте, половина – моя. Это я его сюда заманил.

Я слушал их, можно сказать, с возрастающим интересом – насколько вообще может интересоваться разговорами человек, висящий под потолком и связанный по рукам и ногам такими прочными заклинаниями, что потом от них на теле надолго останутся синяки. То есть остались бы – если бы мне было суждено еще сколько-нибудь прожить. А шансов на это исчезающе мало. Или даже отрицательное число, хотя Базилио сейчас непременно сказала бы, что число моих шансов выжить не может быть отрицательным, с точки зрения математики, оно просто равно нулю.

Вспомнив о Базилио, я тут же вспомнил и Гэйшери, с которым она осталась в гостиной. И как мне удалось сбежать на Темную Сторону, когда он обвил меня, став змеей. Я вспомнил даже, как это делается – просто представляешь, как выглядит Темная Сторона, и – бац! – ты уже там; вместе со своими врагами или нет, дело десятое, их, если что, можно отдельно призвать для расправы. Ладно, как-нибудь разберемся. Сперва…

Но я не смог вспомнить, как выглядит Темная Сторона. Вообще ничего, кроме названия. «Темная» – наверное, потому, что там всегда темно? Нет, стоп, быть того не может, чтобы я забыл Темную Сторону, все что угодно, только не ее. Я же был там сегодня утром, буквально только что. Хотел подраться с Гэйшери, но в итоге мы вроде поладили, я даже привел его к себе домой и оставил в гостиной с Базилио, а сам пошел спать… Мать твою! Спать! То-то и оно.

До меня наконец-то дошло, что происходит. И почему Джуффин с Шурфом ведут себя как чокнутые придурки. Просто вот такие сладкие у меня нынче сны.

Сразу мог бы сообразить, в чем дело, но мне так давно не снилась всякая пакость, что я просто отвык. И расслабился не в меру – даже проверять в случае неприятностей, сплю или бодрствую, перестал, что в моем положении, конечно же, непростительно. Интересно, это просто следствие переутомления или Мастер Гэйшери развлекается? Причем вовсе не обязательно со зла. Например, в его время так было принято: пришел в гости – не жадничай, подари хозяину дома хотя бы один достойный кошмар. Мне рассказывали, в древности наша Темная Сторона была ужасающим местом, так что даже логично, если древние маги дня спокойно прожить не могут, никого не напугав.

Ладно, для начала неплохо бы перестать висеть под потолком. Сплю я или бодрствую, а на твердой земле чувствую себя гораздо уверенней.

Приземление прошло на ура. Я даже уселся не на голую землю, а на роскошный позолоченный трон, скорее во вкусе какого-нибудь куманского лавочника, чем в моем, но для окончания нелепого кошмара – самое то.

Джуффин, злокозненно ухмыляясь, занес надо мной серп, я отмахнулся:

– А ну брысь отсюда. Ты – просто деталь моего сна, настолько дурацкая, что хоть медаль за такое достижение вручай.

Обиженная моим пренебрежением к смертельной угрозе копия шефа Тайного Сыска поспешно утратила портретное сходство с оригиналом и растаяла, как мороженое в печи. Сэр Шурф надменно вздернул бровь, аккуратно спрятал серп под белоснежным лоохи, даровал мне прощальный взгляд, полный немого укора, и исчез, не дожидаясь дополнительного приглашения. Вот кто умеет сохранять лицо в любой ситуации, даже когда он – просто чей-то кошмарный сон.