Отдай мое сердце

Арест и допрос шутника из Холоми я благополучно проспал, причем не дома, что было бы, по крайней мере, логично, а в тюремной камере, откуда мечтал поскорей сбежать. Упаковал вещи, прилег на минутку, чтобы собраться с силами после бессонной ночи и слишком плотного завтрака, и уснул без задних ног. Зато теперь могу хвастаться, что стал первым в истории Королевской тюрьмы узником, которого слезно умоляли покинуть место своего заточения, а он – то есть, я – прятался от освободителей под одеяло и бормотал: «Сейчас, сейчас, еще немножко, буквально пару минут».

В общем, допрос я профукал, сам виноват. Хотя в пересказе Джуффина тоже получилось неплохо. Шеф Тайного Сыска, как выяснилось, отлично умеет пучить глаза и деревянным голосом повторять: «Я не знаю, зачем это сделал. Просто мне так захотелось. Я думал, всем будет смешно». А больше ничего интересного Глукомари Чала, Старший Дежурный Надзиратель хозяйственных лестниц Королевской тюрьмы Холоми, великий любитель идиотских розыгрышей, на допросе не рассказал.

– И безумием совсем-совсем не пахнет? – спросил я.

Джуффин отрицательно помотал головой.

– Лучше бы пах, конечно. С безумцев никакого спроса. Даже наоборот, пожизненная Королевская пенсия и доброжелательное внимание лучших знахарей столицы. Жалко на самом деле беднягу. По уму, такая дурацкая выходка заслуживает – ну, максимум досрочной отставки. Хотя для него и отставка стала бы трагедией. А арест – и вовсе крушение жизни, полный и окончательный крах. Когда узнал, что ему светит, побелел, как небо, я уже думал, придется звать знахаря. Но ничего, крепкий мужик, устоял. Интересно, он что, с самого начала не понимал, чем дело кончится? Законов не знал?! Да быть того не может, их всех перед поступлением на службу так натаскивают, что некоторые старики, говорят, перед смертью в бреду бормочут тюремный устав.

– А он, случайно, не околдован? – спросил я. – Вдруг это часть какого-то хитрого заговора? Подчинить волю одного из стражей Холоми наверняка много желающих. И тогда получается, псих – не сам Глукомари Чала, а тот, кто наложил на него заклятие ради такой ерунды. Но это, как я понимаю, как раз вполне обычное дело для героев Смутных Времен.

– Это было первое, что пришло мне в голову, – кивнул Джуффин. – Но вроде бы нет. По крайней мере, никаких следов известных мне заклятий я не нашел.

– А не известных тебе не существует в природе, – подхватил я.

– Да почему же. Еще как существуют, – огорошил меня Джуффин. – Уверен, их полно. Я же все-таки самоучка, не забывай. Впрочем, начиная с определенного уровня погружения в магию, все мы в каком-то смысле самоучки, включая счастливчиков, с которыми столетиями возились великие учителя. Просто потому что не существует такой традиции, которая вмещала бы в себя всю магию целиком. До какого-то рубежа можно дойти, полагаясь на знания предшественников, а дальше – в одиночку через темный лес. Что найдешь, то твое, чего не заметишь – ну извини, сам дурак. А что касается заклинаний, в том числе подавляющих волю, самый простой и безотказный вариант их распознать – отвести человека на Темную Сторону и внимательно его осмотреть. Там любые следы магического воздействия как на ладони. Но Глукомари Чалу Темная Сторона не примет, никаких шансов. Поэтому мне пришлось целиком положиться на свой опыт и знания. А что их может оказаться недостаточно – ну, ничего не поделаешь. Такой риск всегда есть.

– Слушай, – сказал я, – а не может быть, что все это случилось из-за меня?

– То есть ты каким-то образом выбрался из камеры, встретил в коридоре первого попавшегося охранника, запугал его до полусмерти, заставил выйти во двор, метнул Смертный Шар и потребовал развлечений? – обрадовался шеф. – Отличная версия. Только я ее не приму. Просто потому, что довольно неплохо тебя знаю. Заполучив в лапы покорного твоей воле охранника, ты бы просто набил свою камеру гостями – когда еще представится возможность устроить вечеринку в Королевской тюрьме. А унылая имитация пробуждения Духа Холоми, увы, не твой стиль.

– «Каким-то образом выбраться из камеры» тоже не мой стиль, к сожалению, – вздохнул я. – В жанре «побег из тюрьмы» я, как выяснилось, бездарь. Поэтому в коридорах никто никого не ловил. Я сейчас не об этом. А о том, что мне стало скучно. И события сами собой начали складываться таким образом, чтобы меня развлечь. А бедняга просто подвернулся под руку реальности в тот момент, когда она панически металась по своей событийной кухне, прикидывая, что бы такое устроить, лишь бы я отстал.