Отдай свою душу

Поздний ужин в постели. Мы не боимся крошек. Они же крошки! А нас двое и мы сильны…

Интересуюсь планами на завтра, помимо встречи с Иваном Сергеевичем. Озвучивает. Шучу. Похоже неудачно…

Глава 15

Энджи

Невероятное завершение дня, которое с лихвой компенсировало все утренние и дневные косяки. Слов просто не хватает. Эмоции переполняют. Хочется охватить все сразу — попробовать, протестировать, проверить, не исключая и виновника моего состояния. Женя лежит рядом и я отчётливо вижу его хитрый взгляд из под прикрытых ресниц. Ныряю ему под бок, пристраивая свою голову на плече, волосы ещё влажные, и он тут же цепляет мой локон, начиная проигрывать им пальцами. На меня находит такое умиротворение… Я… счастлива… Здесь… Сейчас… Прошлое? Будущее? Нет, не слышала…

Размечталась…

Женя, выпустив локон, притягивает меня ближе, и осторожно проводя пальцем вдоль царапины, интересуется планами на завтра.

Прошлое и будущее возвращаются, чтобы соединиться в моём ответе:

— С Юлькой… на кладбище…

Бровь ползет вверх и он с абсолютно серьёзным видом интересуется:

— Некромантская практика? Когда ты успела перевестись?

Я вполне способна оценить подобную шутку, но именно сейчас почему-то ощущаю себя древней бабулькой, беседующей со своим бестолковым тринадцатилетним внучком. И это так явно отражается на моем лице, что Женя смущается, извиняется и тихо переспрашивает:

— Зачем? И кто такая Юлька?

Поглубже вдыхаю, из последних сил цепляясь за своё настоящее, за моё «здесь и сейчас», Судя по всему, настроение решили уравновесить, услужливо подбросив к радости и горе… Смешать, но не взбалтывать…

— Юлька? — расплываюсь я в победной улыбке, чувствуя себя показавшей средний палец судьбе и гордо уходящей вдаль. О ней я могу говорить долго и воодушевленно. По лицу Жени, кажется, прошлись все существующие эмоции. Завершаю рассказ тем, что видимся не часто, по моим предположениям, потому, что чаще Юлька меня не выдержит и просто прибьет.

— Не выдержит? — с сомнением ухмыляется Женя. — Такие как она справятся со всем — нашествие инопланетян, восстание зомби, столетняя засуха — плюнуть и растереть.

Ощущение счастья опять растекается по венам. Обожаю, когда мое представление о людях разделяют другие. Тем более он…

Тянусь за телефоном, с намерением проверить сообщения, и с тайной надеждой слиться со второй части вопроса. Перехватывает руку.

— Дальше.

Ну, дальше — так дальше. Начинаю с интонацией профессионального русского сказителя вещать о своих первых годах учёбы в школе. Ага, тех самых, от которых волосы на голове отца начинали шевелится, глаза Паши и без того большие, увеличивались до нереальных размеров, а Ба, наша все повидавшая в жизни Ба, сначала закрывала руками лицо, затем уши, а потом и вовсе сбегала из гостиной. Помнится Стеша, в подслушанном мной разговоре с отцом, предположила, что «это не может быть правдой, скорее всего девочка таким образом просто пытается привлечь к себе внимание». Хе-хе… Знала бы она, что частенько я даже преуменьшала. Похоже отец это выяснил, взяв наше общение под свой контроль и потихоньку вытесняя из него данную тему.

— Знакомство с Димкой было почти таким же фееричным, как с тобой, Рудов, — мне больно вспоминать то, что спрятано глубоко в душе и вызывает чувство бессилия, что ничего уже невозможно изменить. Прикрываюсь цинизмом и притворным безразличием.

— Я порвала ему ухо, он выдрал мне приличный клок волос, ценой вопроса была моя ручка, которую я не захотела ему отдать. Ещё пара подобных инцидентов и мы — друзья. Мой запас нецензурной лексики его заслуга, да и многого другого, что позволило дальше быстрее осваиваться на новых местах, ни под кого не прогинаясь. После школы мы были предоставлены сами себе — у него семья алкашей в четвёртом поколении, у меня мать, шляющаяся неизвестно где. И вот сидим мы в классе после уроков, под партой, чтобы не увидели и не выгнали, потому что на улице хоть и не поздняя осень, но уже холодно. Заходит наша классная — девчонка только после универа, которой втюхали самый неадекватный класс и с ней ещё кто-то из училок. Она сокрушается по поводу того, как могут дети в столь юном возрасте быть такими озлобленными и агрессивными. Коллега советует ей забить, потому что себе дороже пытаться что-то изменить. А дальше я слышу следующее: «Помяни моё слово, половина из них не доживет до окончания школы…» А мы с Димкой смотрим друг на друга и даже для своего возраста понимаем, что половина — это или он, или я… В четырнадцать он официально подтвердил МОЁ право на жизнь…

Не прерываясь, продолжаю. Хотя подступающий к горлу ком сигнализирует, что пора бы остановиться… Я и так навешала на Женю слишком много своего… личного… Но мне нужно закончить.