Отдайся, не пожалеешь!

— У него есть приводы за хулиганство и заметки в личном деле от психолога. Он нестабильный. Его мать — конченая наркоманка. Кто отец — вообще неизвестно. Там был притон.

Да-да, я знаю. Плохая семья, дурные основа. Немного детдома, рос в приемной семье…

— Послушай, ты же не будешь говорить о плохой наследственности, правда?

— Просто сообщаю, на что обратить внимание. У него карьера идет стремительно вверх, но это еще один повод задумать о том, как успех может куражить. Видела заметку о…

— Видела. Все видела. Не увидела только домашнего адреса. Где-то же он должен жить, правда?

— Айя.

— Михаил Борисович, я просила выяснить вас кое-что довольно определенное. Вы это выяснили? — перехожу на прохладный тон. — Если выяснили, так скажите прямо. Не помню, чтобы я просила ваш профессиональный совет об уместности или неуместности моего интереса к этому мужчине.

— Все-таки.

— Да. Если вам трудно, я найму другого сотрудника. Только и всего.

— Там есть адрес офиса, — отвечает он ровным голосом.

— И?

— Это и есть место, где он сейчас живет. В офисе. Фадеев крупно поссорился с другом, с которым снимал квартиру. Устроил погром в офисе, избавился от нескольких сотрудников. Нестабильный парень.

— Спасибо, доброй ночи.

— Айя… — выдыхает начальник СБ. — Ты же не собираешься ехать к нему?

— Именно это я и собираюсь сделать.

***

Уболтать охранника впустить меня оказывается просто. Он больше пялился на мои ноги в разрезе пальто, чем вникал в смысл слов. Я смогла его убедить, будто недавно работаю и кое-что забыла.

Поднимаюсь на нужный этаж.

Сердце грохочет.

Ноги отнимаются.

Дверь в офис приоткрыта. Верхний свет погашен, но все же я вижу отсветы на стенах. Это неоновая подсветка и светящиеся прямоугольники сразу двух мониторов, установленных за большим рабочим столом.

Тарас.

Мое сердце чуть не выпрыгивает при виде его сосредоточенного, хмурого профиля.

На голове — массивные беспроводные наушники. Он работает и не замечает моего появления.

Я прячусь за приоткрытой дверью, едва дыша, вхожу по сантиметру, как будто крадусь…

Внезапно Тарас поворачивает голову в мою сторону и смотрит прямо на меня.

Я успеваю умереть и возродиться, по меньшей мере, тысячу раз, прежде, чем он стремительно встает и замирает, срывает с головы наушники.

— Ты? — спрашивает хрипло. — Какого черта?! Что ты здесь делаешь?!

Вот и дождались :) Как будем укрощать строптивого?

Глава 33

Глава 33

Айя

Незаметно, что Тарас мне рад.

Черт, он вообще мне не рад.

Совсем недавно я бы просто задрала нос повыше и ушла. Но теперь я этого не делаю и топчу собственную гордость, заставляя себя остаться.

Вопреки тому, что он тычет пальцем в сторону двери:

— Нахуй пошла. Живо.

В горле сухо.

Эмоций слишком много.

— Нет.

— С хера ли нет? — удивляется.

Тарас проводит рукой по волосам, постригся короче, но жест нервный. У него сильно уставшее лицо и очень красные воспаленные глаза. Ему бы не помешало отдохнуть хорошенько.

— Я не уйду, пока мы поговорим.

— А что… С другими не говорится? — уточняет он, сжав пальцы в кулаки. — Вокруг тебе довольно состоятельный и важный хер трется. Постоянно в последнее время. Наверняка твоя мама от него без ума.

— Так и есть.

Я даже не удивлена, что Тарас в курсе.

Скорее, рада.

Следил.

Следил за мной, думаю с разгорающейся в груди радостью.

— А ты? — спрашиваю я.

— Что?

— Нашел себе? Телку, кажется, так ты сказал.

— Да. Перепихнуться вообще не проблема.

— Как ее зовут?

— Думаешь, я имя спрашивал? Нагнул и выеб. Так и надо… Только так и надо! — заявляет он, сложив руки под грудью.

Вот гаденыш! Намеренно бьет по больному месту, чтобы я ушла. Хочет, чтобы я отказалась. Но не могу…. Просто не могу.

Если я что-то поняла, так это то, что от Тараса часто отказывались. Всю его жизнь.

Мать, родственники… Никому не был нужен сын шлюхи и наркоманки. Тарас оказался в детдоме, потом случилась приемная семья.

Первая.

Это длилось недолго. Потом вторая, третья, осел в четвертой. Проблемы с органами по мелкому хулиганству.

Отказ в приеме на обучение в какой-то крутой школы для умников вроде него. Поведение неподходящее.

Отказ.

Снова отказ.

Он поднимался вопреки.

И вот он здесь, и я — тоже.

Не откажусь ни за что.

Нужно, чтобы кто-то выбрал его вопреки всему.

Тарас даже сам не представляет, как ему это нужно, не осознает, как устал быть одиноким.

— Ясно. Много их было?

Я встаю и подхожу к нему понемногу. Он наблюдает за моим приближением настороженно и продолжает меня убеждать, будто перетрахал, по меньшей мере, сотни телок.

— Красотки, — добавляет. — Гибкие, сам себе завидую. Голодные, пиздец. Готовы ебаться сутки напролет. Все студентки, — выделяет последнее слово, подчеркивая разницу в возрасте.

Говнюк.

Меня чуть не срывает от этой провокации.

В глазах темнеет.

Я едва держусь на каблуках рядом с ним, меня пошатывает.

— Пила? — спрашивает он.

— Нет.

— А че так? Скучный вечер? Потрахалась? У того старого коня хер встает хотя бы по праздникам?

— К тебе пришла.