Отдайся за Миллион (СИ)

Казалось, ничто и никто не способен испортить день. Столько приятных моментов за короткий срок удалось испытать.

Но нет же мучителю никак неймется и он находит способ нарушить мое хрупкое равновесие. Да у него талант.

Походка замедляется, когда издалека распознаю черную махину.

Господи. Сюр продолжается.

Заправляю волосы за ухо и двигаюсь к выходу с барабанящим сердцем в груди.

Тело внутри сводит сокращенными спазмами, так как нахожусь под сканером темноты.

Мужчина степенно собирает мой образ с ног до головы. Живого места на коже скоро не останется, и мучает жажда.

Циник до мозга костей. Неумолимый. С могуществом наперевес.

Главенствующий над сильными мира сего.

Что он здесь делает? Что несет его появление?

И нет передышки никакой. Без конца застает врасплох.

Боже. Опять эта слабость в коленях и вновь горящие тропы углей штрих за штрихом повторяют линии тела.

Все явственнее ощущаю свою принадлежность к добыче, на которую окрыли охоту.

К ней подбираются медленно, дабы не спугнуть раньше времени.

В расслабленной позе Измайлов стоит, облокотившись о полированный капот Гелендвагена. Руки скрещены между собой, за счет чего рельефная мускулатура смотрится массивнее. Более агрессивной.

Останавливаюсь буквально в нескольких шагах от автомобиля.

Взираю вопросительно, не решаясь прервать затянувшееся молчание.

— Не ожидала? Или я тебя больше напугал?

— У меня постепенно вырабатывается иммунитет, — опять же вру. Внутри воронкой разворачивается бедлам. — Вы меня преследуете?

— Нам надо серьезно поговорить, — отталкивается резко от машины. Подходит к дверям, раскрывая ее передо мной, словно уже получил согласие. Мужское эго не имеет границ.

??????????????????????????

— О чем? — ладонью стискиваю ручки сумки.

— О рекламной компании. О твоем легендарном видео на флешке, — в голосе проскальзывает раздражение. Тон явно не в пользу одобрения, да и сарказмом отдает. В кармане вибрирует сотовый. Входящий от Нинель, скидываю. На физическом уровне считываю его настроение. Вопреки кажущемуся хладнокровию Измайлов на крайней точке кипения. Нет он взбешен. Проклятье. Я с этим проектом наверняка раньше времени поседею.

ГЛАВА 41

— Я тебя не задержу, — смотрит на правое запястье с часами. — Успеешь в сад за ребенком.

— Никто не знал где я. Как вы нашли меня? — Не двигаюсь, продолжая держаться на расстоянии.

— Скажем так преимущество высокого положения. Давай в машину, — кивает головой. Пребываю в недоумении от очередного хамского обращения. Тем более не заслуженного.

— Вы не можете, вот так заявляться и указывать что мне делать... Какой бы статус за вами не числился.

— Еще как могу. Могу творить что угодно. К примеру, закинуть тебя в салон машины. И на хрен выкинуть твои пакеты, — мужская ладонь обхватившая металл в напряжении. — И никто. Ничего против не скажет. Где бы мы ни находились, — бравирует властью. — Хочешь проверить?

— Тем более не мотивирует к дальнейшему общению, — говорю на инстинктах самосохранения, утаивая чечетку зубов. — Я не сяду, — стою на своем, невзирая на подкашивающиеся ноги и боль в солнечном сплетении.

— У меня нет времени на препирательства.

— Аналогично, господин Измайлов.

— Не забывай, что это я плачу тебе за каждую гребанную секунду. За долбанные мысли. За твой утонченный интеллект, за все, о чем ты только что подумала. Все правильно, Аурика. Твои выходные, также мной оплачиваются, — озвучивает ядовито, угадывая направление размышления. — Сейчас мое время, и инвестиции растрачиваются бессмысленным диалогом. Что непозволительно и слишком бесценно. Поэтому, прежде чем применить силу, еще раз прошу тебя, Аурика, — указывает на сиденье. Суровое лицо в момент разглаживается. — Пожалуйста, — после секундной паузы. Наконец-то догадался, что с людьми необходимо разговаривать по-человечески.

— Хорошо, — направляюсь к машине, уступаю, так как беседа касается работы. На этот раз располагаюсь в сиденье самостоятельно.

— Пристегнись, — кидает, мазнув по коленкам.

Время останавливается или тянется слишком медленно.

Всю дорогу висит тишина, которая хуже хаоса. И кровь стынет в жилах.

Но видимо мне мало удушливой обстановки.

Раз в голове играет заезженной пластинкой только одна мысль.

Вернее, я опять словила диссонанс.

Он левша, а часы носит на правой руке. Сплошной контраст даже в мелочах.

В одном он неизменен его внешность соответствует нутру. Опасный и загадочный.

А какой он на самом деле?

Дома? С родными?

Романова, у тебя проблемы с мозгами? Тебе впору лечится. О чем ты думаешь? Не плевать ли?

Конечно же нет, язвит внутренний голос.

Иначе бы навязчивые вопросы не пробуждали интерес.

Это будто идея фикс. Она живет и не дает покоя.

Размышления прерывает неугомонный мобильный. На сей раз Николай Петрович. Пока прикидываю, принять ли вызов, шеф, следом за неотвеченным отправляет сообщение:

«РОМАНОВА, ИЗМАЙЛОВ РВЕТ И МЕЧЕТ. ОЗЕРОВА САМА НЕ СВОЯ И В ШАГЕ ОТ ИСТЕРИКИ. НИКАКИХ ПЬЯНОК И ОТГУЛОВ. ЗАВТРА ЖДУ ТЕБЯ В РЕДАКЦИИ.»

Само послание довольно напористое. Представляю с каким возбуждением главный тыкал пальцами по дисплею.

«Я поняла», — отвечаю сходу.