Отдайте мне ваших детей!

Адам просматривает исписанные от руки страницы; пролистывает седельную мастерскую, в которой, видимо, Лайб работал после того, как ушел из мебельной на Древновской; фабрику по производству гвоздей и обувную фабрику Избицкого в Марысине — чтобы наконец добраться до погрузо-разгрузочного отделения Радогоща. Но под каким именем здесь работал Лайб? И как он мог работать здесь месяц за месяцем, а может, и год за годом, оставаясь неузнанным?

На странице, посвященной бригаде Радогоща, чуть больше пятидесяти имен, большинство знакомы Адаму:

Марек Шайнвальд — 21 год, Марысинская, 25, прозвище — М. косолапый; также — Татарин (Адам никогда не слышал, чтобы Шайнвальда звали как-нибудь еще, кроме как Мареком);

Габриэль Гелибтер — 34 года, прозвище Доктор (однажды помогал забинтовать кому-то руку, угодившую в винтовой блок), ранее член ПЦ;

Пинкус Кляйман — 27 лет, известен как большевик; ранее член бригады по расчистке завалов; в бригаде познакомился с Сефардеком.

Ну и Янкель, конечно:

Янкель Москович — 17 лет, бывший активист «Гордонии», ныне коммунист; Марысинская, 19. Проживает с матерью и отцом.

Известен как подручный Нютека Р. Братьев и сестер нет.

(Отец: Адам М., бригадир на Бжезинской, 56, — завод слабого тока.)

~~~

Адам стоял на погрузочном мостике и смотрел, как машины администрации проезжают мимо товарных складов и останавливаются в той части сортировочной, где располагались конторы начальника станции и надсмотрщиков. Шел третий день забастовки, и первой мыслью Адама было: вот нам и конец, они приехали, чтобы всех депортировать. Но в отличие от предыдущего посещения, когда Бибов «водил» людей из СС и делегации приезжих торговцев, теперь в кортеже был всего один штабной автомобиль; остаток процессии составляли полицейские на мотоциклах и телохранители Бибова. К тому же было ясно: Бибова не ждали. Лишь через полчаса после прибытия кортежа Дидрик Зонненфарб выбежал, размахивая руками и крича, что все должны собраться возле депо-сортировочной, где Бибов произнесет перед рабочими речь.

Однако господину амтсляйтеру не хватило терпения дождаться, пока начальник станции найдет подходящее место. Возле особняка Зонненфарба стояла тачка-платформа. Она немного накренилась, но Бибову удалось взобраться на нее. Он даже сумел выпрямиться — при поддержке двух телохранителей.

— Рабочие гетто! Я приехал сюда поговорить с вами напрямую, чтобы вы в полной мере осознали серьезность сложившейся ситуации. Многие из вас видят меня в первый раз, поэтому прошу посмотреть на меня повнимательнее: я не собираюсь повторять дважды то, что сейчас скажу.

Ситуация в Лицманштадте изменилась. Враги Рейха уже бомбят окраины города. Если бы бомбы упали на гетто, никто из нас сейчас бы здесь не стоял. Могу заверить: мы сделаем все возможное, чтобы гарантировать вам безопасность и обеспечить эвакуацию. Это касается и рабочих депо. Но вы и сами в ответе за свою безопасность.

Сегодня я приказал набрать две дополнительные бригады для рытья окопов. Одну линию окопов нужно как можно скорее протянуть от Эвальдштрассе к Бернгардштрассе, другую следует копать на Бертхольдштрассе, начав у «кино „Марысин“».