Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT

— Растолковал он мне, невеже, что все, написанное в Апокалипсисе, ничего ровным счетом не стоит. А потом изложил… э-э… собственную гипотезу на сей счет. Представь себе для начала этакую огромную, вселенского масштаба… осу. Осиные ее дела нас не интересуют, кроме того, что размножается она так же, как и наши, обычные, осы: роет норку, откладывает туда яйца, обеспечивает будущих личинок определенным количеством убитых насекомых — пищей на первое, пока не подрастут, время, и летит себе дальше. Так вот, «норка», отрытая этой все-вселенской осой, не что иное, как весь наш мир. И все, что в мире ни есть — информационная, скажем так, пища для ее личинки. Развившись, личинка начнет питаться, пока не пожрет все. Вот тогда-то и наступит нам с вами конец света…

Возникла пауза.

— А-ар-ригинально… — протянул несколько ошарашенный услышанным Игорь. — Гипотеза уже даже и не космоцентристская… Под миром ведь, я так понял, имеется в виду вся наша Вселенная, или как?

Дамир Султангареевич молча кивнул.

— Тогда, что выходит? Получается, она, эта гипотетическая личинка, просто переработает весь мир на свое информационное говно? — Игорь зло, коротко рассмеялся. — Таков и будет конец света?

— Не знаю уж, каков там будет этот конец света… — Дамир Султангареевич как-то сник; устало, старчески-обреченно зазвучал его голос. — Возможно, никто ничего и не заметит. А может быть, все мировые беды, начиная с семейных скандалов и заканчивая умиранием звезд, происходят на самом деле оттого, что эта пакость растет и пожирает свои информационные припасы…

— Какой же эта личинка должна быть? — вдруг тихо спросил доселе молчавший Димыч. — Распознать-то ее как-то можно? В контакт с ней — как-то можно вступить?

— Неизвестно, — отвечал Дмитрий Сергеич. — Может, она ничем не отличается с виду от обычного человека. Или коровы. Или атома водорода. Или камня на дне морском. А, может, вся наша Земля, или вся Солнечная система, или система, наоборот, альфы Центавра — есть эта самая личинка. А в общем… э-э… не все ли нам равно? А насчет контакта дело такое: личиночная аллегория ведь не случайна. У личинки нет ничего, кроме инстинктов, и даже еще не все инстинкты сформированы окончательно. Как и о чем с ней общаться? Не о чем.

— Договоришься, пожалуй, с этакой-то тварью, — согласился Игорь. — Когда по этой теории должен наступить конец света, демон, надо понимать, тебе сообщить не соизволил… Ладно. Переходим к следующему вопросу повестки дня. Не знаком ли тебе, случаем, — по работе, так сказать, — некто Георгий Моисеевич Флейшман?

Дамир Султангареевич раскрыл было рот, чтобы ответить, но ничего не сказал. Вместо этого он вдруг посунулся лицом вперед — и медленно, точно все тело его разом обмякло в параличе, повалился на пол.

48

Вздрогнув, Димыч поднял взгляд к окну за спинкою кресла хозяина. В стекле обнаружилась аккуратная, круглая дырочка.

Что же это? успел подумать Димыч. Ведь выстрела не было…

— Йо-о! Гляди!

Повинуясь возгласу Игоря, Димыч опустил взгляд долу.

Из затылка Дамира Султангареевича Султангареева — известного демонолога, преуспевающего мага, практикующего целителя и прочая — торчал короткий и толстый стальной пруток с куцым стабилизатором на конце.

— Из арбалета?..

Оконный переплет, перебив недоуменную реплику Игоря, лопнул со страшным звоном. Ворвавшееся в кабинет существо мягко упало на все четыре лапы и тут же встало прямо, вполне по-человечески. Впрочем, существо и было человеком. Точнее, было бы, кабы не единственная, однако решавшая все, деталь.

Глаза существа не принадлежали человеку. Такие неподвижные, бессмысленные буркалы бывают лишь у животных в крайней степени сытости либо у чучел, сработанных руками неумелого или нерадивого таксидермиста.

Это Димыч успел подметить за долю секунды до того, как в лапах существа, из ниоткуда, совершенно как карта в руках шулера, появился компактный, но весьма убедительный с виду арбалет.

Падая под ударом Игорева костыля на пол, под — какое-никакое, но все ж — прикрытие журнального столика, Димыч узнал ворвавшееся в дом существо! Кабы не взгляд, то был бы не кто иной, как закадычный петергофский приятель Петяши, проживавший в ПУНКовских общагах студент-биолог Володька Бабаков. Все втроем они, бывало, не раз расписывали пульку…

— Вовка!? — окликнул Димыч, чуть приподнявшись с пола.

В ответ раздался короткий, похожий на резкий сипловатый выдох, свист рассекаемого сталью воздуха. Короткий металлический болт ушел в кожаный диван по-над маковкой Димыча.

В диване взвизгнула лопнувшая пружина.

Увидев, что выстрел вышел неточен, существо взвело рычаг арбалета, зарядило смертоносный механизм новым, невесть откуда добытым болтом и неторопливо двинулось вперед, чтобы дальше уж бить наверняка.

Казалось, все тело существа-убийцы порядком онемело, как бывает, скажем, после долгой неподвижности: двигалось оно, словно деревянная кукла.