Отдаленные последствия. Том 2

– Тогда пусть и дальше не знает, вы согласны? Не говорите ему о нашем визите, о нашем разговоре, о тетради.

Инга вскинула на него удивленные глаза.

– Разве вы сами ему не скажете?

– А зачем? – ответил Антон вопросом на вопрос. – История с тетрадью и списком не имеет к Шубину никакого отношения. Или я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь. Конечно, не имеет, Артем тут совершенно ни при чем.

В ее голосе зазвучало облегчение. «Ну вот, – подумал Сташис, – хоть что-то получилось, не одни сплошные косяки».

– Ваши чувства – это ваше личное дело, и мы не имеем никакого права вмешиваться, – продолжал он. – Пусть у вас с Шубиным все идет, как прежде.

– Спасибо вам, – пробормотала Инга.

– Нам нужно еще запротоколировать ваши показания насчет Стекловой. В котором часу Артем обещал сегодня быть дома? Не хотелось бы вас подводить, поэтому нам нужно все закончить до его прихода.

– Он говорил, что постарается прийти не позже десяти, Виталий Аркадьевич дал ему какие-то поручения, связанные с разъездами, но из-за пробок трудно точно рассчитать время…

– Не беспокойтесь, мы уйдем гораздо раньше, – с улыбкой пообещал ей Сташис. – Артем ничего и не узнает, если вы сами ему не скажете.

Зарубин

Генерала Большакова опять дернули на Житную, и Сергей Кузьмич нервничал. Решать вопросы с заместителем начальника МУРа ему не хотелось категорически. То есть в теории – да, и это было бы правильным, но одно дело теория, и совсем другое дело конкретные обстоятельства. До тех пор, пока Константин Георгиевич не примет решения, куда отдавать группу, «в хорошие руки» или под суд, никаких лишних телодвижений совершать нельзя.

Вот же эта политика, будь она неладна! Если по-хорошему, то убийства с записками можно было раскрыть в три дня. Ну ладно, в четыре. Но на танцы с бубнами ушло время. «Не дуркуй, – строго осадил сам себя Зарубин. – Если бы не Пална, мы бы провозились дольше. А если бы не ролик Дремова, то еще дольше. Ролик Дремова все равно появился только после третьего трупа, а к тому времени мы уже с политикой завязали».

Телефон Шубина и как минимум шесть экипажей «наружки». Лучше восемь. За такие запросы нормальные начальники сразу из кабинета выгоняют, даже договорить не дают. Своей властью Зарубин ничего сделать не смог, как ни пытался, и теперь ждал Большакова. Два экипажа за Фадеевым выставили с зубовным скрежетом, сегодня выпросил еще два, за Шубиным, а теперь нужно еще больше.

«Подам рапорт, – с усталой злостью говорил себе Сергей. – Нет больше моих сил. Надоело все».

Еще и теща, не к ночи будь помянута. Вот кто бы мог подумать, что эта мымра смотрит видео на Ютьюбе? Так нет же, смотрит, и именно те, которые смотреть не надо, и именно тогда, когда они еще доступны. Или подружки ее наслушаются детей и внуков, сами поглядят и кругом разнесут. Теперь проедает Зарубину плешь бесконечными вопросами. То у нее новый смертельный грипп на повестке дня, то убийства с записками. То понос, то золотуха… Может, не только уволиться, но и развестись? Где-то он слышал поговорку, вроде того, что женятся на любимых девушках, а разводятся с осточертевшими тещами. Ведь и правда, похоже. С женой-то у Сергея все более или менее, но было бы еще лучше, если б не ее мамаша, которая и сама на мозг капает, и дочку настраивает.

Когда зазвонил телефон, Зарубин с опаской посмотрел на дисплей. Слава богу, не теща. «Чего я испугался-то? Это же служебный мобильник, теща на него звонить никак не может, она и номера этого не знает. Совсем у меня крыша поехала», – с досадой подумал он.

– Здоров! – послышался в трубке веселый голос давнего дружбана. – Тащи щенков.

– Сделали? – обрадовался Сергей.

– Ну а то! Ладно, мне щенка не надо, как я есть начальник, но пацанам за внеурочную работу придется подкинуть.

– Не вопрос!

Зарубин открыл сейф и достал то, что заменяло в полицейской действительности борзых щенков. Хорошо, когда все идет официальным путем, с правильно оформленными запросами и поручениями. Долго получается, зато бесплатно. А если хочешь быстро и без бумажек, то приходится платить. Из своего кармана, между прочим. Ребята каждый месяц скидываются, как выражается Ромчик, «на собачий корм», но ведь тут приходится выбирать: отщипывать из собственного бюджета, не сказать, чтобы сильно роскошного, или делиться неправедно нажитым. Ну и кто после этого посмеет бросить камень в оперов, которые грешат левыми доходами?