Отдаляющийся берег. Роман-реквием

— А вот что имеется на невидимой его части. На мой взгляд, запомни, это акция, заранее подготовленная Горбачёвым и его окружением, Лигачёвым, Крючковым, Язовым, Пуго, Шаталиным и прочими лукьяновыми. Дальнейшие события, не сомневаюсь, это лишь подтвердят. В сущности, Карабах — удобное яблоко раздора, чтобы столкнуть лбами два соседних народа. В пятом году точно таким же способом действовал Николай Второй. Ничего удивительного в этом нет. В одном из своих писем Левон Шант отмечает, что в политике сплетаются ложь, обман, мошенничество. Так оно и есть. Политика — грязная штука, политики — люди без стыда и совести. Сталин — революционный деятель и при этом агент царской и турецкой охранки, под именем Бериашвили, два года тайно жил в Турции. Берия — из активнейших членов партии «Мусават», участвовал в расстреле двадцати шести бакинских комиссаров в Ахча-Куйме. Москва прекрасно всё это знала — и ничего. Словом, очень возможно, что Горбачёв под покровительством своих отнюдь не бескорыстных западных хозяев, особенно американских, преследует дальнюю цель — разрушить и расчленить могущественную советскую державу. Ты с этой точкой зрения не согласен? Два месяца назад сюда прибыла из Москвы следственная группа, возглавляемая помощником Генерального прокурора по особым поручениям Аслахановым, чтобы разобраться в деятельности Гейдара Алиева: массовые приписки, необоснованные тюремные заключения, убийства, в том числе и первого секретаря Кюрдамирского райкома Мамедова, многообразные государственного масштаба фальсификации, вопиющего уровня коррупция и прочее. Понятно, дело касается периода, когда Алиев руководил Азербайджанской компартией, был руководителем республики. Три гостиницы — «Азербайджан», «Апшерон», «Южная» — заполнены московскими следователями. Словом, азербайджанская разновидность узбекской следственной группы Гдляна и Иванова. Впрочем, если в Узбекистане хищения исчислялись миллионами, то здесь речь идёт о миллиардах. Десятками, если не сотнями полетят головы, и какие головы! Тюрьмы набьют теми, кто долгие годы безнаказанно грабил республику да и сейчас продолжает грабить. А не организовано ли всё это, чтобы сорвать, провалить расследование событий в Сумгаите? На митингах уже звучат категорические требования — немедленно удалить из Азербайджана группы следователей, поскольку их присутствие, видите ли, дезорганизует обстановку в республике. Здорово, а? Другая точка зрения. Ты ведь знаешь, Гейдар Алиев не из тех, кто способен простить виновников своего политического поражения. И в этом ряду Горбачёв — его враг номер один. Потому как именно Горбачёв с позором изгнал его из политбюро, вследствие чего Алиев перенёс тяжёлый инфаркт. Именно подвластная Горбачёву союзная пресса, включая «Правду», не раз писала, будто в 41-м году лишь из-за поддельных справок о болезни Алиев избежал фронта. Простит Алиев такое? Да никогда! Вместе с единомышленниками в госбезопасности он и организовал эти беспорядки — во-первых, чтобы скинуть Горбачёва, ну а во-вторых, чтобы проложить себе дорогу к возвращению во власть. Я слышал от верных людей, они утверждают — ещё до событий в Сумгаите три члена правления народного фронта, Эльчибей, Неймат Панахов и Этибар Мамедов, отправились в Москву для встречи с Алиевым. Учти, без его ведома ничего не делается, всё это устроено для того, чтоб он вернулся. И он ещё вернётся в Баку, Лео, попомни моё слово, вернётся, и триумфальное его возвращение начнётся с родного Нахичевана.

Сослуживцы пробыли у меня довольно долго. Я вышел проводить их, Лоранна тихонько сказала:

— Приходила Рена, спрашивала тебя. Твой телефон, говорит, не отвечает. У тебя что, телефон не работает?

— Уже работает, — ответил я.

— Я сказала ей, что твой отец убит. Узнала это от Сиявуша. Рена сильно побледнела, Лео, смотрела на меня как-то рассеянно, словно ничего не понимает.

— Она плакала?

— Да… откуда ты узнал?

— У меня душа болела.

Лоранна взглянула на меня, покачала головой.

— Не представляю, что с вами после всего этого станется.

Мы помолчали.

— Прости, Лео, я предчувствую, что тебе предстоят очень и очень трудные дни, — наконец нарушила затянувшуюся паузу Лоранна; голос её был полон отчаяния. — Я готова низко поклониться тебе за эти неизбежные муки.

— Послушай, Лоранна, — почему-то рассердился я, — ты не старец Зосима и я не Митя Карамазов.

— А как насчёт Сонечки Мармеладовой? — кокетливо спросила она.

— И не Сонечка Мармеладова.

— Но ведь она же предчувствовала трагедию Раскольникова.

— Сонечка была человеком не от мира сего, иначе не отправилась бы добровольно в Сибирь, чтобы долгих восемь лет делить с Раскольниковым его муки.