Отдам босса в хорошие руки

— Точно это узнает лишь тот, для кого я так одевалась, — говорю, не глядя на генерального и немного мстительно за испорченный день, добавляю: — Так что простите, Лев Николаевич, доброй ночи вам пожелать не могу.

Спускаюсь по лестнице, принимаю букет от банкира, изображая бурный восторг по этому поводу.

И чувствую, что настроение потихонечку возвращается. Потому что спину жжет, и я понимаю, что это не костюм виноват. Это пристальный взгляд генерального, который, кажется, до последней минуты не верил, да и сейчас все еще сомневается, что я действительно иду на свидание.

Странное удивление.

Как будто ему до меня есть какое-то дело!

Глава 14

Алла

Правда, вскоре эмоции чуть прижимаю, заметив, что Вадим от моей улыбки начинает просто сиять. Нет уж, пусть лучше думает, что я унылая, скучная и вообще считаю, что восемь вечера — предел для активности.

Впрочем, здесь особо притворяться не нужно — я действительно сильно устала, и вместо того, чтобы поддержать тему о живописи, которую затронул банкир, временами просто киваю, не забывая посматривать в окошко.

— Ой, — оживляюсь, когда мы проезжаем толпу на общественной обстановке. — Моя знакомая! И столько людей… Давайте ее подвезем?

Расчет оправдывается. Во-первых, мужчине приятно угодить женщине в мелочах. А во-вторых, он замечает, как я оживляюсь и с какой надеждой смотрю на него.

— Конечно, — притормаживает машину.

Я опускаю окошко и зову Риту, которая не только стойко преодолела расстояние с одного конца города в этот, но и успела забежать в салон, чтобы сделать прическу и макияж. Ей очень идет.

Нет, она и так довольно хорошенькая — пухленькая, но без избытка, компактная и скорее уютная, толстой ее не назвать. Но у нее такая работа, коллектив и скучная личная жизнь на пару с котом, что прихорашиваться не было смысла. Да и отвыкла она от этого, как и от мужчин.

Но понравиться все же надеялась: на ней красивое голубое платье, которое выгодно подчеркивает пышные формы и светлые кудри, а еще туфли на каблуках. Каблуки — это ведь как велосипед: можно надолго забросить, забыть, но если раз научился, уже не разучишься. Навыки только оттачиваются.

— Добрый день, — продефилировав к машине, она присаживается на заднее сиденье, но смотрит при этом исключительно на меня.

А от банкира отводит глаза, по привычке беспощадно давя свое женское любопытство.

— Как хорошо, что я тебя заметила! — беру в свои руки инициативу. — Мы едем в ресторан, и нам как раз по пути. Кстати, знакомьтесь…

Я представлю Вадима и Риту друг другу, но вспышки не происходит. Она попросту невозможна без фитилей. Банкир смотрит на дорогу и на меня. Рита — на меня и в окошко.

И оба при этом молчат.

— Вадим, — окликаю банкира, — а вы правда думаете, что абстракционизм и авангардизм отличаются, и главное — можете заметить эти отличия?

— Конечно, — он слегка улыбается и охотно принимается просвещать меня в этой теме.

Опять же, говорит исключительно мне. Наверное, на интерес Риты к поднимаемой теме особо и не рассчитывает.

— Н-да… — минут через двадцать, когда он делает паузу, я восхищенно вздыхаю.

А сзади хоть бы кто пискнул или кивнул: мол, да, лекция была весьма занимательна. Как будто в машине и правда только мы двое.

Нет уж, так не пойдет. Иначе обратно нам действительно придется ехать только вдвоем. А в мои планы не входит уворачиваться от возможного поцелуя.

Оборачиваюсь к Рите, которая слушает банкира с живым интересом, но на мои знаки присоединиться к беседе не реагирует. Тема ее, я знаю, что она даже ходила в художественную школу и вроде бы подавала надежды, но родители ее убедили, что профессия должна кормить человека, а не требовать все новых и новых вложений.

Под прессом авторитета родителей она пошла в кулинарный. И, несмотря на то, что они видели дочь в другой области, и не думали, что она поймет все буквально, придраться уже не смогли.

За годы мечта стать художницей пропала, а знания и интерес к данной теме — все еще нет. Да и к мужчинам, которые так разбираются в любимом вопросе, похоже, интерес просыпается.

Отлично.

Только молчать всю дорогу и так же молча выйти где-нибудь на обочине я ей не позволю.

— Интересно как, — усаживаюсь вполоборота и киваю на девушку, которая подает мне тайные знаки: не смей, молчи, не сдавай. Нет уж. Я тоже подавала тебе знаки, но ты меня не услышала. — Знаете, Вадим, а Рита пыталась меня убедить, что внимания достойны только работы направления классицизма и реализма.

Рита широко раскрывает глаза, терзает свою сумочку пальцами, испепеляет меня взглядом.

А потом случайно переводит этот испепеляющий взгляд на банкира. Тот впервые за поездку тоже бросает взгляд в зеркало, пытаясь рассмотреть того, кто так заблуждается. Более того — убеждает в своих заблуждениях прочих.

И Рита наконец загорается.

По-настоящему загорается. И начинает дерзко отстаивать точку зрения, которую я ей только что навязала.

Просто потому, что считает, что уже проиграла, терять нечего, мужчина ее все равно даже не замечает, несмотря на прическу и то, что она проделала долгий путь ради встречи.