Отдам любовь в хорошие руки

Утром я встал, словно побитый. Помятое лицо долго полоскал холодной водой, потом тщательно сбривал щетину и долго пропитывал воспаленную кожу бальзамом. Станок бросил в сумку: настоящий мужчина бреется не только утром, но и на ночь! Критически оглядел свое нижнее белье. Слишком затрапезное, хотелось бы чего-то получше, но времени нет. Взял с собой одеколон, кассету, денег из заначки и отправился навстречу волнующему приключению.

Людочка была восхитительно хороша: черные локоны, тонкая талия, стройные ноги и волнующий запах духов. Она была раскованна и открыта для приключений. Женщина-принцесса. И сегодня эта принцесса будет принадлежать мне!

Я боялся поднимать на нее глаза, мне казалось, что все догадаются. Это было очень сложно, мы сидели в одной комнате, и от напряжения у меня разболелась голова. Я ничего не соображал, а только смотрел, как стрелка часов медленно, но верно приближается к часу «икс».

Вот дурак, чего я так переживаю? Да тысячи людей каждый день соблазняют друг друга и делают это играючи. Все равно что утолить жажду или голод. Это же нормальная человеческая потребность — удовлетворил и забыл, зачем возводить ее в культ или, наоборот, в порок? Вот если бы каждый мог быть с каждой и всех бы на всех хватило… Мечты, мечты, где ваша сладость…

Во время перекура мы договорились с Людочкой, что пораньше уйдем с работы (в целях конспирации поодиночке), я встречу ее на остановке и мы отправимся в «дом свиданий». Принято разумом и решено сердцем. Только я собрался выходить, в отдел влетел начальник. Он вообще не ходил, а летал, не говорил, а вещал. И очень всех напрягал.

— Василий, есть срочная работа, зайди ко мне.

У меня все упало внутри. Раз в жизни собрался согрешить — и вот на тебе. На негнущихся ногах я поплелся за шефом.

— Одна иностранная компания хочет заключить с нами договор. Это престижно, даже если не очень выгодно. Сегодня мы работаем на имидж, завтра имидж работает на нас. Так вот, надо подготовить отчет о наших ноу-хау. Лучше тебя этого никто не сделает, ты у нас самый дотошный. — Увидев мою кислую реакцию, он миролюбиво добавил: — Оплата по двойному тарифу.

— Шеф, я сегодня не могу при всем желании.

— У тебя что, критические дни?

— У меня критический возраст и критическая ситуация.

— Ладно, свободен. Попроси, чтобы Сергей зашел ко мне.

Я разыскал Серегу в курилке: «Старик, бросай травиться и галопом к шефу. Он там желающим халтурку денежную предлагает…»

— А самому что, деньги не нужны?

— Есть вещи позвонче монеты! — блеснул я цитатой сам не знаю кого и, перепрыгивая через две ступеньки, понесся вниз. К выходу из офиса. К свободе и приключениям.

Я купил розу на длинной ножке и, как влюбленный подросток, стоял с этой розой на остановке. Неожиданно увидел стайку подростков на роликовых коньках, и среди них был мой сын. Вот так влип! Я так растерялся, что первым желанием стало выбросить розу в урну, а самому впрыгнуть в первый подошедший автобус и уехать. Но сын промчался мимо, даже не взглянув в мою сторону. Я чувствовал себя преступником, пытающимся маскироваться, стать незаметным, уничтожить улики, оставленные на месте преступления…

А почему, собственно, я должен бояться? Что такого криминального я делаю? Из автобуса выпорхнула Людочка. Вот уж кого совсем не терзали сомнения. Я торжественно вручил ей розу и слегка приобнял за талию. Мы отправились на квартиру тети Шуры.

Людочка шла легко, виртуозно виляя бедрами, и что-то там щебетала. Вот она — настоящая женщина, которую я хочу в настоящий момент. Вот она — принцесса, знающая себе цену. В честь таких женщин созидают, умирают и пьют. Прохожие поглядывали на нас с любопытством.

Я гасил свое нетерпение сигаретами. Обычно я курю редко, в основном с друзьями за компанию, а тут смолил одну за другой. Людочка, казалось, не замечала моего волнения. Она быстро и профессионально накрыла столик, поставила розу в вазу и выскользнула в ванную. Я залпом осушил бокал вина, задвинул занавеси, зажег свечи и поставил кассету. Странно, но сейчас те же кадры вызывали у меня совсем другие чувства. Почему я должен это повторять? Я уже не хочу так! Я представил, как съемочная группа сгрудилась вокруг обнаженных артистов: режиссер дает команды, что делать, оператор бегает с камерой, стилисты гримируют вспотевшие лица, а артисты изо всех сил изображают «любовь». Додумать я не успел. Людочка, в черном атласном белье, вся такая влажная после душа и податливо расслабленная, вплыла в комнату и улеглась рядом. Я наполнил бокалы вином, один протянул ей.

— За здоровье!

— Пить за здоровье — все равно что воевать за мир, — сказала она. Потом не торопясь, со вкусом выпила и, растянувшись на кровати в предвкушении, грациозно выгнулась, давая понять, что дальше все дело за мной.

Но я не хотел торопить события — ведь не каждый день с тобой рядом желанная женщина. Податливая и доступная. Я так долго ждал этого, что умышленно оттягивал удовольствие. Лег рядом с Людочкой, вдыхал ее аромат, легко касался губами холодного шелка ее белья, поглаживал прохладную смуглую кожу и шептал разные глупости.