Отдать душу

— Милый, ты что, не рад? — знакомый непоседливый голосок.

— А с чего ему радоваться? — приятный мужской голос звучал со стороны столика.

Валентин пригляделся — с полированной поверхности на него смотрело приятное моложавое лицо.

— А почему бы и не радоваться, — воспротивилась стенка.

— А чего радоваться, когда ты ему пальцы отдавила? Будь я на его месте, никогда бы тебе не простил.

— Правильно, — грубый бас со стороны дивана. — Валентин Николаевич, а помните, как вы, нажрамшись, на мне отсыпались? Все бока мне отдавили, япона мама!

— Не выражайтесь, дорогой диван. Манеры у вас, фи! — противный блеющий голос, дверь.

— Не тебе учить меня манерам, — грубо огрызнулся диван. — Я все-таки лет на пятнадцать тебя постарше. А что вы стоите, Валентин Николаевич, присаживайтесь.

— Спасибо, я п-постою, — пролепетал Валентин.

— Ага! — хриплый баритон со стороны кресла. — Что я тебе говорил? Старый скрипучий маразматик! Не фига было пружинам волю давать. А ты молодец, Валь. Помнишь обиду. Но в ногах правды нет, садись.

Кресло сдвинулось с привычного места, Валентин отступил, ломанулся к двери, задергал ручку. Дверь не поддавалась. Послышался мерзкий смех, его подхватили со всех сторон.

— Отпусти его! — вмешалась стенка. Смех оборвался, дверь распахнулась сама по себе. — Иди, милый, иди.

Валентин пулей вылетел из комнаты. Ему вслед донесся женский голосок:

— Ну а вы чего развеселились, дурни? Справились? Э-эх, он же слабенький, а вы…

Валентин, не прислушиваясь, заперся в ванной.

* * *

Он не знал, сколько просидел на краю ванны, глядя на воду, струей падающую вниз, растекающуюся и скрывающуюся в дырке слива. Воду он включил, чтобы ничего не слышать, а кроме того, говорят, что текущая вода успокаивает. Ну конечно, не текущая из-под крана, но… А потом он плохо себе представлял, что может его сейчас успокоить.

В дверь постучали, Валентин не отреагировал, а только увеличил напор воды. Стук возобновился.

— Валя, Валечка, открой! — это был голос Лены, такой родной.

Валентин выключил воду и открыл дверь. Лена бросилась к нему:

— Валя, Валечка, что стряслось, что с тобой?

— Не спрашивай, просто бежим! — диким шепотом заговорил Валентин. Он схватил Лену за руку и потащил к двери.

— Что?

— Бежим, здесь нельзя оставаться.

Лена побледнела и отшатнулась:

— Валя, с тобой все в порядке? Что произошло?

— Вещи!

— Какие вещи?

— Мебель! Вещи! Они живые, они… они… ОНИ!

— Валя, ты что?!

— Леночка, ты что, мне не веришь? — Валентин готов был разрыдаться.

— Валя, ты…

— Нет, это ты!.. Впрочем, если хочешь, то пойди и посмотри сама. Только не входи в комнату!

Лена уверенно пошла в сторону страшной комнаты, Валентин посеменил за ней.

— Не входи!

— Поздно, уже вошла! Ну и что? Что здесь такого?

Валентин смотрел на жену, потом взгляд его улетел дальше. Он пригляделся к стеклянной дверке стенки. Женская мордашка весело показывала ему язык.

— Вон! — дико закричал Валентин. — ВОН! Смотри!!!

Лена повернулась, но ничего не увидела, Валентин тоже уже ничего не видел. Лена боязливо пробежала к двери и закрылась в соседней комнате. Валентин прислушался. Лена отрывисто говорила по телефону.

— Что она делает?!

— Санитаров для тебя вызывает, милый, — усмехнулась стенка.

— Заткнись! — Валентин сорвался на крик.

— Валентин Николаич, разве можно так с женщиной?

— Правильно, Валюха, так с бабьем и надо!

Сил больше не было. Ноги подломились, комната пошла кругом. Валентин почувствовал страшный приступ головной боли. Его скрючило, он повалился на пол, последнее, что он слышал, был женский голосок:

— Тебе что, плохо, милый?

4

Лена шла домой, шла по лужам. Было холодно и сыро, но ей было все равно. Валентин умер. Умер в машине скорой помощи, так и не попав в больницу. Потом было вскрытие. У него обнаружили рак головного мозга. Она рассказала про его приступ, про крики о живой мебели. В ответ ей недоуменно пожали плечами. Может быть, раковая опухоль спровоцировала галлюцинации? Врачи снова пожали плечами. Может, он сошел с ума? Может. От чего? А кто его знает?

Лена шла по сырому осеннему городу, и ей было ужасно плохо. Валя умер! А ведь ему не было и сорока! Валя умер! Как же она теперь будет? Одна? ОДНА!!! Ей стало страшно и тоскливо. Валя умер.

Она переступила порог квартиры. Квартира опустела и стала страшной. Она закрыла дверь и заревела. Она выла и обливалась слезами. Валя умер!

Потом Лена кое-как доползла до кровати, зарылась лицом в подушку и затихла. Спать она не могла. Слезы теперь беззвучно стекали в подушку. Валя умер!

5

— Эй, ребята! Вы слыхали, Валюха окочурился! — женский непоседливый голосок.

— Как? — хриплый баритон.

— А у него раковую опухоль головного мозга нашли, — снова женский голосок.

— А это что? — грубый бас.

— Эх ты, не знаешь! Да что с тебя взять, диван он и есть диван! — хриплый баритон.

— Раковая опухоль головного мозга, — снова женский голосок. — Это такая гнусная штука в башке, от которой умирают.