Отдел

– Ты на свои, или Рената подключил через Эсэса? – спросил Игорь Васильевич, хотя уже знал ответ, как знали ответ Игорь и Молодой. Фил широко улыбнулся.

– Где-то в десятку встало, я вроде экономил, а все равно, – сказал Фил, – но это все фигня, я с вас просить не буду, мне только помощь посильная, мне на эту плитку нервов не хватает, мне душа хватило.

– Зря ты нас предупредил, – попытался порушить надежды Фила Игорь Васильевич, – мы теперь запремся каждый у себя, и хер ты нас выкорчуешь.

– И там вонища, я вон в кусты бегать стараюсь, – сказал Молодой.

– А вот это ты зря, – сказал Игорь Васильевич. – Будешь потом по весне сам убирать.

– Там и без меня срач был, – возразил Молодой.

– Без тебя – не без тебя, – сказал Игорь Васильевич, – а никто тебя признаваться не просил. Спалился – твоя забота.

– У нас, если что, костюмы химзащиты есть новые, удобные, – сказал Фил, – и противогазы для особо нежных.

– Так тебе их Ренат и выдаст, – сказал Игорь Васильевич.

– Выдаст, если его не спрашивать, – сказал Фил.

Игорь Васильевич и Молодой с уважением и трепетом посмотрели на Фила.

– Ну а что? – зарделся под их взглядами Фил. – Вы думаете, вы кофе из моих запасов хлещете? Думаете, я вам его ПОКУПАЮ, что ли? С какой радости? Вы не мальчики, чтобы я вам что-нибудь покупал. Ему замки нужно получше на склад вешать, а не эту рванину. Ладно, хоть оружие в нормальное место прячет. Я, считай, спецуху быстро изнашиваю, мне что, его на коленях умолять? Так он все равно не даст.

– Фил, ты – святой, – сказал Игорь Васильевич.

– А что у него еще там есть, про что мы не знаем? – жадно спросил Молодой.

– Там камеры лежат, вроде регистраторов, помнишь, была идея видеоотчеты сдавать, а не эту хрень, что мы сейчас по пятьдесят страниц пишем. Чтобы по их показаниям сверялись наверху. Так вот, он их зажопил, – сказал Фил.

– Он один себе на машину поставил, – сказал Молодой, – зуб даю.

– Плохо ты Рината знаешь, – сказал Фил. – Он, скорее всего, один загнал и купил себе новый.

– Вы охренели? – раздался снизу натужный, задыхающийся крик Сергея Сергеевича. – Мне в рельсу, что ли, стучать? На время посмотрите! Может, хватит лясы точить? Может, пора уже и работать начать?

Они спустились на этаж ниже. В конце коридора была большая комната, где раньше, возможно, проводилась политинформация и партсобрания. В комнате в четыре ряда стояли сиденья, как в кинотеатре, от двери между стульями был проход к небольшой трибуне, в углу стояла высокая деревянная подставка из ДСП, накрытая чем-то вроде красной скатерти с желтой бахромой. На скатерть был поставлен бюст Ленина. От движений Сергея Сергеевича за трибуной половицы пошатывались, движение пола было заметно даже Игорю с заднего ряда. Он смотрел на опасно покачивающуюся в свете неоновых ламп подставку и все ждал, когда бюст навернется со скатерти. Ринат Иосифович косился на задние ряды со своего ближайшего к трибуне места в первом ряду, что тоже не добавляло покоя половицам. Очки Рината Иосифовича поблескивали, как поблескивал металлический уголок кожаного портфеля, который он держал на коленях.

– Говорить особо нечего, – сказал Сергей Сергеевич, – сработали нормально. Теперь дело за бумажками. Все это оформить нужно, как следует. Я как бы понимаю, что очевидное говорю, но каждый раз косяки какие-то всплывают. Есть строгие нормы, их нужно придерживаться. Я понимаю, что недели бездействия иногда расслабляют и Новый год на носу, у кого-то все из рук валится по причине житейской неустроенности. И дело кажется неблагодарным – своих собственных граждан в сортирах мочить. Но каждый раз вам, что ли, напоминать? Все спецслужбы этим занимаются, так или иначе, валят собственных граждан ради безопасности государства и ради безопасности остальных граждан. Если вам конкретно не известно, ради чего все это, не стоит подрывную деятельность вести в рядах сотрудников.

– Так, может, все-таки стоит сказать из-за чего, а не муть разводить? – спросил Игорь Васильевич. – Из-за этого текучка кадров нездоровая намечается каждый раз.

– Наверху считают, что пока вас целесообразнее использовать втемную, – сказал Сергей Сергеевич. – Я сам каждый раз добиваюсь того, чтобы все сказать, но говорят, что чисто психологически будет тяжелее. Как будто ты не знаешь, не первый раз уже состав полностью обновлялся, а мы и так пробовали и сяк. Так что, ребята, давайте, аккуратнее заполняйте все и не треплите нервы ни мне, ни себе.

Ленин смотрел в зал уверенными гипсовыми глазами, словно желая сказать сидящим то же самое.

– Не нужно никакой клоунады, – продолжил Сергей Сергеевич. – Каждый раз об этом говорю, и все равно каждый раз кто-нибудь пытается выделиться то литературным стилем, то циничными шуточками. Понятно, что вы пытаетесь развеять кажущийся идиотизм, и наверху это понимают. Но слишком усердствовать не стоит. Я бы даже сказал, что совсем не стоит, если бы не был уверен, что кто-нибудь в очередной раз в петросянство ударится.