Отдел 13

— Много у него баб было, каждый раз новая. Да только все алкашки, пил он с ними.

— Дрались?

— Бывало, пьяный-то он агрессивный был.

— Вчера к нему женщина пришла. Не знаете её?

— Вчера баб не было чужих, он только приехал, успел в магазин за водкой и пивом сбегать и всё. Никто к нему не приходил.

Корнеев задумчиво достал сигарету и хотел закурить, но заметил, как вытянулись старушечьи шеи, словно клюнуть собрались, убрал пачку обратно в карман.

— Спасибо за содействие следствию. До свидания, — сказал он и поспешил к машине.

Закурил Корнеев в машине по пути в морг. Его ждало много работы, он записал в блокнот «Откуда взялась женщина» и затянулся.

Морг Корнеев не любил. Не столько из-за покойников и соответствующей атмосферы, а из-за самого здания. Приземистая постройка, один из самых старых корпусов больничного комплекса. Чистенькое, но старое здание, несмотря ни на какие попытки ремонтов, выглядело умирающим. Сколько ни замазывали трещины и ни красили стены, но Корнеев никак не мог избавиться от ощущения, что видит разлагающийся труп какого-то древнего чудища. Да и окружение способствовало такой мысли. Морг стоял в стороне от основных корпусов в тёмной дубовой роще, высаженной когда-то для прогулок больных. Деревья разрослись, и эта дальняя часть парка без ухода превратилась в мрачный лес.

Протиснувшись мимо перекосившейся и оттого плохо открывающейся двери морга, Корнеев прошёл по узкому коридору. Эхо шагов гулко отдавалось от стен, покрытых плиткой. У двери секционной на лавке сидел Шилов и разглядывал дуговую пилу в руках. Худой и длинный он выглядел как аватар смерти в этих стенах.

— Чего грустишь? — спросил Корнеев.

— Полотно лопнуло. Говорил же Мишке — аккуратнее, опять чинить. А сколько раз в план ставил покупку маячковой… Эх. Жопят денег, гады. Ты насчёт «половинки»? Я там первичный осмотр набросал, остальное потом по результатам лаборатории.

— Ну и чего там?

— Да как тебе сказать. Странно всё. Умерла она от болевого шока, когда убийца её расчленять начал, до этого, похоже, находилась без сознания, есть признаки удушья. У неё же не только ног нет, халтурно, кстати, отпилили, ножовкой по второму поясничному. Так вот, у неё всё из брюшной полости вырезали, и есть у меня подозрения, почему так было сделано, но я анализы ещё подожду. Из органов только сердце и лёгкие остались. Сильно недоразвиты лёгкие, странно, что она смогла с такими дожить до этого возраста. С возрастом, кстати, тоже проблема.

— Какая?

— Да чего распинаться, пойдём покажу. Я на минутку вышел, прям взбесила эта пила, решил посидеть и успокоиться.

Шилов повёл Корнеева в секционную, помахивая пилой на ходу, как тамбурмажор. Тело лежало на столе, его даже не прикрыли, оставив зияющим провалом под рёбрами наружу. Корнеев с трудом отвёл взгляд от липкой темноты с белеющими костями и посмотрел на лицо жертвы. Некрасивая: широкий приплюснутый нос, узкие глаза с нависшими веками, овальное лицо, тонкая полоска сжатого рта. Такую легко представить продавщицей в ларьке или уборщицей. Волосы кто-то ей срезал у самого черепа, и неровные пучки их торчали, словно клочья соломы из головы огородного чучела.

— На вид вроде лет тридцать, а по вскрытию больше гораздо. Хотя там всяких аномалий развития хватает, так что это не самое главное.

— А что главное? Ты мне то, что для расследования важно, лучше скажи.

— Этот уже успел ей и руки нарубить, как рульку. Ещё немного и их тоже пришлось бы искать.

— Собирался по частям вынести, надо будет ближайшие помойки и колодцы проверять. Работы теперь. Ладно, пойду, будет ещё чего, пиши или звони.

Шилов замялся, помахал пилой вслед уходящему следователю и вдруг проговорил неуверенно:

— Я подозреваю, что искать надо не только ноги. По некоторым косвенным признакам она была на последних месяцах беременности. Я жду подтверждение из лаборатории.