Отдел 15-К

Корни отдела уходили в дремучее прошлое, не в пещеры кроманьонцев, конечно, но полных несколько веков существования он насчитывал. Основал его Якоб Виллимович Брюс, он пробил у Петра Алексеевича подписание указа, дающего сотрудникам вновь созданного Приказа определенные полномочия в части «колдовства и ведьмовства искоренения, а также иных природе божеской противных исчадий истребления», а после определил ему место жительства неподалеку от своей башни, коя почиталась суеверными москвичами нехорошим местом. Шли годы, не стало и Петра Алексеевича, который пару раз заглядывал в Приказ еще до того, как съехал в город на болотах, и Брюса, небезосновательно называемого «чертознаем». Правители российские вовсю кружились в череде переворотов, да так, что им и дела не было до маленького Приказа, который продолжал себе работать и выполнять то дело, для которого и был создан. Но надо отметить, что если правители российские про него и забыли, то их верные слуги все-таки помнили, поскольку жалование платили работникам исправно, да и при реформах не обижали. В 1802 году граф Кочубей по просьбе графа Строганова превратил Приказ в «Е.И.В. канцелярию по делам тайным и инфернальным» и ввел ее в состав министерства внутренних дел, откуда она больше не выходила, лишь время от времени меняла названия да департаменты, к которым была приписана. В 1834 году попала в ведение Департамента духовных дел, после была передана под контроль Особой Канцелярии, после… В общем, приписывали будущий отдел 15-К то туда, то сюда, что, впрочем, никак не сказывалось на качестве его работы — сотрудники знай делали свое дело, квартируя все там же, на Сухаревке.

После революции отдел как раз и стал отделом, войдя в 1922 году в аппарат НКВД, а потом и МГБ, относительно благополучно пережил все чистки и репрессии тридцатых годов, наверное, потому, что никто, кроме самого высокого руководства, особо не понимал, чем там люди занимаются. По крайней мере Ежов, Берия, а после и Аббакумов никак отделу не вредили. Николай Иванович даже немного помог, отогнав от него Бухарина, который по своему всегдашнему любопытству совал нос куда только можно. Хотя, конечно, совсем уж без потерь в лихие тридцатые и сороковые годы не обошлось — сначала был расстрелян давний покровитель отдела Глеб Бокий[1] со своими людьми, а после война проредила его состав через мелкое сито.

Но отдел все равно жил, в дом на Сухаревке приходили новые сотрудники, занимая места ушедших.

В новейшее же время отдел вошел в состав Главного следственного управления, хотя кто это решил — власть, или кто другой, Колька так и не понял, а уточнять не осмелился. Главное, он вроде как смекнул, чем отдел занимается, хотя так и не смог принять понятое до конца, что своевременно и заметил Ровнин.

— Коля, чем быстрее вы поверите в то, что мы делаем, тем проще нам будет общаться, — благожелательно сказал Олег Георгиевич. — Заверяю вас — дело обстоит именно так, как я вам рассказал. Мы на самом деле расследуем происшествия, связанные с иррациональной стороной жизни, проще говоря, преступления, совершаемые с помощью магии, колдовства или же нечеловеческими сущностями.

Колька сидел на стуле как пришибленный. Нет, он видел разные там сериалы, да и книжки всякие читал, про Светлых и Темных, про магов на улицах городов и все такое, но вот чтобы самому с этим столкнуться…

— Давайте так, Николай. — Ровнин прищурился. — Все вы поняли, и уже поверили в то, что услышали, я это вижу. Вам просто надо для себя решить — интересно вам это или нет, пугает вас это или же занимает, вот и все.

Колька посидел еще минуту и сказал как отрезал:

— Интересно. Только я про всякие такие фокусы-покусы ничего не знаю. Не интересовался этой стороной жизни никогда.

— Не беда, — мягко ответил ему Ровнин. — Все такими приходят. А в ответе вашем я и не сомневался, вас дом принял.

— Это как? — не понял Колька.

— Если бы вы ему не по душе пришлись, вас бы дверью ударило при входе, или с лестницы скатились. Да и не попадают к нам случайно, механизм отбора мне неизвестен, но поверьте мне на слово. Да вот, кстати, и еще одно подтверждение.

Дверь в кабинет скрипнула и в него вошел… Нет, правильно — вошло маленькое мохнатое существо, несущее в лапках поднос с расписным чайником, двумя стаканами в подстаканниках, блюдечком с нарезанным лимоном и всем остальным, что к чаю прилагается — конфетами, сахаром и коржиками. Росточком странное существо было Кольке по колено, ну, может, чуть выше, и как оно тащило поднос размером с себя, было непонятно.

— Это Аникушка, наш домовой, — пояснил Ровнин. — Плохому человеку, не нашему по духу, он бы сроду не показался. Уж поверьте мне.

Аникушка молча поставил поднос на стол и тихонько удалился, кивнув Кольке на его «Спасибо».

— Ну, Коля, попьем чаю и оформляться пойдем, — подытожил Ровнин. — Чего тянуть?