Отдел 15-К

— Ииии, парень, видел бы ты столько, сколько я — снова засмеялся старик — Не сомневался бы. Ну, спасибо тебе за хлеб, давно не ел. Правда, он какой‑то невкусный стал, на муке экономят, что ли?

— И куда мне теперь идти? — Колька посмотрел на деда.

— Так вон туда — вытянул руку старик и Колька увидел тропинку, которой, конечно же, не было еще минуту назад — Иди себе по ней — и выйдешь куда нужно. Да, вот держи‑ка еще.

Старик сунул руку в кусты, и вытащил из него приличных размеров корзину, сплетённую из коры и наполненную боровиками, крепкими, как на подбор, с коричневыми шляпками.

— А то что же такое выйдет? — протянул он корзину Кольке — В лес летом съездил, а ни грибов не привез, ни ягод. Непорядок. А так — со сметаной пожаришь. Хотя — какая теперь сметана, безобразие одно…

Колька даже и сказать ничего не успел, даже поблагодарить, а старичка уже и след простыл. Он вроде, как и сделал всего‑то шаг назад — но слился с кустами, из которых недавно вышел.

— Спасибо вам — поклонился Колька тем кустам — И за совет, и за компанию, и за подарок.

Деревья зашумели — но не страшно, скорее — ласково. Видно, по душе Хозяину Лесному пришелся Колька.

Чудное дело — но минут через двадцать тропинка вывела Кольку прямиком к платформе пригородной электрички. Впрочем — почему чудное? В данном случае — нормальное. С таким‑то проводником?

Грибы Колька с картошкой пожарил, сметану он не любил, остатки их отварил и заморозил, на потом. И ведь что примечательно — на электричке он почти три часа ехал, в метро потом — и хоть бы один из них прочервивел. Все чистые оказались.

А еще на дне корзинки Колька колечко нашел. Простое, медное, потертое немного. Он повертел его в пальцах, понимая, что оно тут оказалось не просто так, подумал маленько — он ведь уже ученый был, Герман с Пал Палычем его начали всерьез натаскивать, передавая свой опыт, поверили они в него — и надел его на палец, где оно устроилось как влитое. Гром не грянул, стены не затряслись и кошмары ему в эту ночь не снились. Ничего не произошло. Колечко — и колечко.

На следующий день его приметил Герман, цапнул за подбородок Кольку, и молча посмотрел ему в глаза. Тот не стал отводить взгляд, добавив в него уверенности и даже непокорности, как ему показалось. Мол — моё это дело, и все тут.

— Ну — ну — сообщил парню Герман и ушел наверх.

Через пару минут вниз спустилась Вика, так же молча цапнула Кольку за руку и уставилась на кольцо, беззвучно шевеля губами.

— Чего? — проворчал Колька — Мое дело, чего на пальце носить.

— Дурак ты — сообщила ему Вика, поводив ладонью над медным украшением, и ей же влепив плюху парню в лоб — И эта, твоя… Оба идиоты! Ладно ты — теленок, но эта‑то куда? Свою силу, понимаешь, на эдакого дурня тратить. Тьфу!

И больше вопросов по этому поводу ни у кого не возникало. Ровнин только как‑то остановил Кольку в коридоре, и сказал -

— Даже если все говорят, что ничего у тебя не получится — не верь им. Прости за банальность — но иногда возможно и то, что невозможно в принципе. Но голову — не теряй, новой мы тебе не выдадим.

Голову Колька терять не собирался, хотя по тем делам, в которые он влип это было более чем реально. Сослан этот, с которым он встречался, явно был на всю голову отмороженным, это парень чувствовал, как московская борзая. Хотя по роже ему треснуть все равно хотелось.

— Денежки забери себе — Ровнин протянул конверт Кольке — В конце концов — ты их честно заработал.

Предыдущие конверты Олег Георгиевич тоже отдавал Кольке, но парень продолжал раз за разом сначала приносить их ему. Не то, чтобы он был слишком честным, но есть субординация. Так его отец воспитал.

— Если он позвонит — чего говорить? — уточнил Колька у задумчиво попыхивающего трубкой Ровнина — Он же позвонит.

— Скажи, что работаешь — посоветовал ему начальник — Мол — не так все просто, ты сошка мелкая, к тайнам недопущенная. Одно дело — список сотрудников, другое — помещения. И непременно скажи, что ты и сам‑то мало где был и что видел, мол — не пускают тебя в святая святых пока. Непременно!

— Есть — Колька кивнул — Все понял.

— Молодец — Ровнин встал из‑за стола, подошел к окну и снова выпустил ароматный дымок — Однако, осень пришла. Пролетело лето.

И это было правдой. Воздух по утрам стал пряным, прохладным и прозрачным, по улицам засновали школьники, вернувшиеся с дач, а турагентства украсились надписями: 'Бархатный сезон. Горящие путевки'. Все приметы приближения зимы в наличии.

В дверь стукнули, и, не дожидаясь одобрительного ровнинского 'Войдите', в нее ввалился Герман.

— Георгиевич, звал? — поинтересовался он у стоящего к нему спиной шефа.

— Звал — кротко ответил тот — Гера, ты ведь в Петербурге не раз бывал?

— Не раз — подтвердил Герман — И как турист, и по нашим делам несколько раз. В последний — два года назад. Ну, ты помнишь — Эрмитаж.

— Египетский зал — повернулся к нему Ровнин — Грех пока жаловаться на память, что‑то еще помню.

— Склероз тебя не победит — сподхалимничал Герман — А что, нарисовался шанс посетить город на Неве?