Отдел 15-К

– Я тебя заберу, воин. Я не умру, я сильная. Я буду стоять за вашими спинами в зеркальных лабиринтах, я буду ждать, когда вы ослабеете и призовете смерть. Она – не придет, а я – приду.

– Я, я, я. «Я» – последняя буква алфавита. Нет, нельзя с тобой по-хорошему, – печально сказал Герман, быстро и ловко достал из кармана маленькое зеркальце и поднес к ее лицу. – Вот она. И она – твоя.

В руке его как будто на секунду оказался прожектор, он сверкнул лучом света, и Серега с Колькой увидели, что к компании добавился еще один персонаж – та самая немолодая женщина из зеркала, которая так их перепугала на лестнице.

– Как договаривались, – показал на красавицу пальцем Герман и повторил: – Она – твоя.

– По какому праву ты пришла в мой дом? – требовательно, высоким голосом спросила пожилая женщина. – По какому праву ты наводишь в нем свои порядки?

Повелительница залы явно опешила, такого она не ожидала, на ее лице появился страх, самый настоящий.

– Я сдержал свое слово, – без особых сантиментов сообщил пожилой леди Герман. – Она – ваша, а нам пора. Плюс – мне нужна клятва.

– Я, хозяйка зеркал этого дома, клянусь в том, что пока они принадлежат мне, ни один человек не попадет сюда, в зазеркальный мир, если только он сам не проведет обряд перехода, – медленно и торжественно произнесла пожилая дама.

– Все старые зеркала снимут и отправят на чердак, – сообщил ей Герман, как только она закончила. – Это не обсуждается. И ваше, мадам, тоже.

– Ничего не имею против, – сварливо сказала его собеседница. – На плебейские рожи нынешних обитателей дома мне смотреть радости мало. И потом – у меня теперь есть с кем пообщаться, то есть в ближайшие лет сто мне будет не скучно. Из моего дома эта мерзавка уже не выйдет.

Девушка выставила вперед ладонь и что-то выкрикнула, чем очень рассмешила и Германа, и женщину.

– Давай-давай, – посоветовал оперативник ей. – Еще что-нибудь попробуй. Чудо ты в перьях! Это ее дом, и она в нем хозяйка. А ты в него без спросу залезла, как воровка.

– Подумай теперь, что хозяева делают с ворами, когда их ловят, – жестко сказала пожилая женщина окончательно растерявшейся девушке. – Хорошенько подумай.

– Ладно, пойдем мы, – сказал оперативник своей собеседнице и кинул на пол свое зеркальце, которое со звоном разлетелось на мелкие осколки. – Рассвет на носу.

– Прощайте, – та взмахнула рукой, и одно из зеркал засветилось. – У вас есть минута.

– Быстренько! – Герман, как спринтер, взял с места в галоп, добавив на ходу: – Она не шутит.

Как ни странно – и впрямь светало, в окнах не было темноты, там появилась предутренняя серость.

– Не понял. – Серега взглянул на часы. – Это как так?

– Разные миры – разный ход времени, – пояснил Герман. – Надо же, а девка эта и впрямь сильной оказалась. Недооценил я ее.

– Так что, она могла нас ухайдокать? – Колька только глазами захлопал.

– Не совсем так, но по сути – да. – Герман зашагал по направлению к лестнице. – Силу она набрала большую, понимаешь? Видишь ли, если человека попал в зазеркалье, но при этом пришел туда по своей воле и до рассвета остался жив, то происходят три вещи. Зеркало это лопается, хозяин или хозяйка его навеки развоплощается, а человек оказывается в своем, то есть нашем мире. А эта тварь силу взяла большую, народу-то она погубила уже немало. В результате зеркало бы лопнуло, но мы бы сюда не попали, а она не сгинула бы.

– И? – Серегу слегка пошатывало.

– Мы бы побрели по зеркальным мирам в поисках выхода, а она потащилась бы за нами, выжидая момент, пока мы не сдадимся, – пояснил Герман. – Но не учла одного.

– Твоего великого ума? – предположил Колька.

– И невероятной предусмотрительности, – уточнил Герман. – А вот ты слушать не умеешь. Тебе же сказано было – тут жили Барятинские, потом Романовы. Пока мы плыли на кораблике, я пошарил в сети и выяснил, что никаких молодых хозяек в этом доме сроду не водилось, а вот одна из старых то и дело мелькает в зеркалах. Сайты любителей страшилок – они для нас первое подспорье. Вывод?

– Она, то есть эта, молодая, – тщательно подбирал слова Колька, – не имеет права тут промышлять?

– Верно, – погладил его по голове Герман. – Толковый какой у меня ученик! Не имеет. И делает это против воли хозяйки дома, которая заперта в своем зеркале. А у нее – имущественное право. Вот я и перенес ее в свое зеркальце, а потом напустил на эту дуру. Помните, я у зеркала на лестнице стоял?

– А если бы вы договорились с этой молодухой? – поинтересовался Крылов, садясь на ступеньку и беря в руку недопитую бутылку коньяку. – Еще тут, на дальних подступах? Дала бы она тебе прямо здесь клятву, что больше шалить не будет, а ее они, я так понимаю, нарушить не могут. И что бы ты тогда с этой хозяйкой дома делал?

– Я бы завтра утопил это зеркальце в Неве. – Герман отобрал у него бутылку. – Чем их меньше – тем нам лучше. Хотя все равно никуда бы она не делась – часть ее вечно будет жить в этом зеркале.

– Ты подлый человек, – констатировал факт Серега. – Оставь на пару глотков.