Отдел 15-К

— Ну вот и все, теперь — ждем. И запомни свою главную задачу — вывести из-под удара парня. Обо мне забудь, не надо меня страховать, не надо смотреть, как там у меня что. Твоя задача — освободить бедолагу. Сторожить его будут, но крепко подозреваю, что не слишком-то и серьезно, потому как он под чарами, так что основной проблемой является не только отбить нашу цель у врага, сколько увести ее оттуда сюда. Как бы наш жертвенный барашек еще и сопротивляться не начал.

— А если я его? — Колька изобразил что-то вроде удара.

— Эффективно и рационально, — согласился Герман. — Что-то такое я и хотел тебе предложить. Стало быть, оглоушь — и в лес, а там по ситуации. Если наша возьмет — дело в шляпе. Если увидишь, что меня на куски начали рвать — линяй в темноту, авось повезет и сможешь к людям выйти. Еще раз — меня выручать не лезь. И мне не поможешь, и сам пропадешь. Но как только утащишь его с поляны — сразу тихарись, и все, нет тебя тут. Никак себя не обнаруживаешь, сидишь как мышка.

Лежали на иголках они еще долго, часа полтора. Озябли преизрядно, да еще и голод начал донимать, толком-то поесть не успели.

Впрочем, когда между деревьев мелькнули огни факелов и на поляну шагнули первые простоволосые женщины в белых, длинных, аж до пят льняных рубахах, то холод и голод отступили.

Первой шла исключительной красоты женщина, в лице которой, несмотря на всю его прекрасность, было что-то отталкивающее, что-то дикое, жестокое. Это явно и была бесовка.

— А как? — чуть слышно спросил Колька у Германа. — Та-то, у дома, старая была, а эта…

— Цыц! — зло шепнул тот, пристально глядя на процессию.

Вскоре на поляне уже полыхал костер, два десятка женщин и девушек кружились вокруг него, распевая некую песню без слов.

Появился и Валера — худой и нескладный парень с абсолютно отсутствующим взглядом. Его посадили на бревнышко неподалеку от костра, совершенно без охраны, но он и не подумал бежать. Напротив, он знай раскачивался в такт песне и прихлопывал в ладоши.

Ритм песнопений нарастал, на небе показалась луна, залив мертвенным светом лес. Фигуры в белом кружились все быстрее, голоса звучали все громче, пламя костра, казалось, танцует вместе с ними.

И когда песня прекратилась, то в ушах у Кольки оглушительно взорвалась тишина, что в принципе противоестественно.

— Началось, — послышался шепот Германа, и его нож еле слышно скрежетнул о ножны.

Меланья подняла руки к небу, к луне, выкрикнула какую-то тарабарщину, закружилась на месте, все быстрее и быстрее, как юла, и когда она остановилась, то в ее руках была какая-то мятая плошка, вроде как медная, и кривой нож с черным коротким лезвием.

— Подведите его ко мне, — крикнула она. — И помните — каждая из вас должна отведать его крови и плоти. Каждая!

Две женщины подхватили бессмысленно улыбающегося юношу, вертящего головой, под руки и поволокли к Меланье.

— Время, — шепнул Герман, рывком выскочил из-под елки и невероятно шустро помчался к бесовке.

Колька же рванул в другую сторону, успев отметить, что одна из тех, кто держал юношу, вроде как подмигнула ему.

— Меланья! — раздался визг за спиной Кольки, но он оглядываться не стал.

Не зря ему женщина подмигнула — когда он подскочил к Валере, та уже отпустила его руку и вцепилась в волосы второй стражницы, которая явно этого не ожидала.

— Тварь! — взвыла та, и ее ногти прошлись по щеке бывшей товарки.

Колька ничью сторону занимать в этой драке не стал — не его это дело. Он без особых раздумий зарядил Валере прямой удар в челюсть, после взял его руку на болевой прием и попер в сторону уже родной елки. Парень, окончательно сомлев, еле перебирал ногами, но подчинялся своему нежданному спасителю.

Что примечательно — никто ему не мешал. Ведьмы, судя по всему, сцепились в междоусобной драке, и на то, что потенциальную жертву коварнейшим образом умыкнули, внимания не обращали. А иные, возможно, этому факту даже радовались.

Втащив Валеру под елку, Колька навалился на него сверху и глянул на поляну.

В ярком свете костра было отлично видно все происходящее. Герман и Меланья кружились друг напротив друга, как будто исполняли какой-то ритуальный танец. В руке оперативника поблескивал серебром его нож, бесовка же, на первый взгляд, была безоружна, странного кинжала у нее уже не было, но это была только видимость. На самом деле, ее ногти на обеих руках представляли собой очень большую опасность для Германа, они вытянулись, став чем-то вроде небольших кинжалов, и вроде даже как отливали сталью.

Остальные ведьмы уже почти разобрались друг с другом — на поляне лежало штук пять тел в изляпанных кровью и грязью некогда белых рубахах.

Впрочем, еще одна схватка пока продолжалась. В ней участвовали двое — дородная женщина и так понравившаяся юноше молоденькая ведьма с зелеными глазами. Остальные в нее не совались, только смотрели. Как видно, тут подобные вещи считались делом личным, происходящим по принципу «Двое дерутся — третий не лезь».