Отдел 15-К

— Дожили, — сплюнул Полянский, вложив в это слово сразу много разных чувств. — Раньше я таких, как он, за горло брал, а теперь — «где результат».

— Там? — не обратил внимания на его реплику оперативник и ткнул рукой куда-то в темноту, где громадой высился высокий забор.

— Там, там, — подтвердил фсбшник, помялся немного и поинтересовался: — Мне с вами идти?

— Нет. — Пал Палыч достал из машины сумку, которую прихватил из отдела, и негромко попросил его: — Поставьте пару человек у торца школы, и чтобы к забору никто не подходил, пока мы там. Особенно за этим банкиром смотрите, если он полезет за нами со своими закидонами — беда будет. И для него, и для ребят, и для нас. Его — не жалко, а вот себя и мальцов — очень.

— Понял. — Полянский понимающе кивнул.

— Николай, ты смотри, если все случится так, как я планирую, то там может быть жутковато. Если хочешь — тоже постой в оцеплении, — дружелюбно предложил Пал Палыч. — Дело такое, ты же с миром Ночи лицом к лицу пока еще не сталкивался.

Колька даже обиделся — ну что такое! Только-только он себя сопричастным к работе отдела почувствовал, и вот опять он вроде как чужой.

— Нет уж, — нагловато заявил он. — Я с тобой, что же мне, до конца своих дней в оцеплении стоять да в дежурке сидеть?

Пал Палыч засмеялся и потрепал его по плечу.

— Молодо-зелено. Ладно, тогда слушай меня и запоминай. Первое. Как я уже тебе говорил — не бойся их, поскольку страх для неупокоенных это сильнейший стимулятор. Но если их не бояться, то серьезно навредить они тебе не смогут. Второе — ни при каких условиях и никогда не называй им своего имени. Если сообщишь его им сам, да еще по доброй воле, тогда они смогут тебя находить всегда и везде, где бы ты ни был. И третье, самое важное — не соглашайся ни на какие их предложения, особенно те, которые касаются тебя лично. В смысле — твое будущее, твоя жизнь, твои планы. Призраки очень хитры, ты и сам не поймешь, как поменяешься с ними судьбой. Потом, конечно, можно будет именем Высшего судьи оспорить их обман, но это если ты еще к тому времени жив будешь. Да и проклятие таким образом можно заработать, а посмертные чары — это ох какая хреновая вещь. Так что ты там лучше всего просто молчи, не вступай с ними в беседу. Я говорю — ты нет. Запомнил?

— Ну да. — Колька вздохнул. — Запомнить-то он все запомнил, жаль только понял не все…

— Ничего, на месте разберешься, — и Пал Палыч уверенно двинулся в снежную тьму.

Чем ближе сотрудники отдела подходили к темно-красному забору, тем пронзительней дул ветер, крутя маленькие снежные буранчики у них под ногами и толкая в грудь. Когда они почти вплотную подошли к нему, у Кольки внезапно заледенели кончики пальцев, причем ни с того ни с сего. Он поднял руку и потряс ей.

— Ага, уловил холод Ночи, — услышал он сквозь свист ветра голос Пал Палыча. — Ну вот, значит, ты точно наш, отдельский. Есть у тебя чуйка на экстраординарные явления, очень хорошо. Можно и без нее, но так спокойнее. Считай, что врасплох тебя уже не застанут.

А Колька тем временем вспомнил, что верно, такое несколько раз и случалось. В метро и на кладбище, причем на кладбище у него не то что пальцы, а вся кисть руки тогда заледенела. Стало быть, это маячок был, а он-то подумал…

Пал Палыч глянул на Кольку и внезапно спросил его:

— Ну, откуда они выходили на охоту?

«А я знаю?» — чуть не ответил Колька, но промолчал, походил вдоль кирпичной кладки, проваливаясь местами в снег, и понял, что, скорее всего, это место тут, рядом с этим чахлым деревцем. Откуда пришло это знание, он не понял, но решил, что интуиция есть интуиция. Не стоит с ней спорить.

— По ходу, здесь, — ответил Колька оперативнику и успел увидеть одобрительную улыбку, скользнувшую у того по лицу.

— Верно, — подтвердил Пал Палыч. — Следов, по крайней мере визуальных, здесь нет, да и быть не может. А вот эманации зла еще остались, и ты их учуял на уровне рефлексов. Молодец, со временем хорошим оперативником можешь стать.

— И чего теперь? — Кольке была приятна похвала коллеги, что уж тут скрывать. — Ну вот эти эманации остались, но мы же сами сквозь забор не пройдем?

— Конечно, сами не пройдем, — не стал спорить оперативник. — И по этой причине позовем-ка мы к себе сюда проводников.

Пал Палыч достал из сумки, висящей на плече, какую — то запечатанную мензурку, вынул из нее пробку, пробормотал себе под нос что-то на неизвестном Кольке языке и плеснул мутную жидкость на забор.

Снежная пелена окутала место, куда попало содержимое мензурки, повисела там около минуты и опала, оставив что-то вроде марева, сквозь которое было видно деревья на той стороне забора, так, будто в нем дырку пробили.

— Ух ты! — Колька аж открыл рот. — А это чего это?

— Цыц! — жестко произнес Пал Палыч. — Стой, смотри и молчи.