Отдел "ППП"

— Привет, сейчас приду. Ты чего такая красивая? — срываться с места я не торопилась, надеясь, что болеть подруга собирается дома, не делясь бациллами с коллективом. А значит, есть вероятность усадить Юру на её место, пока Наташка будет лечить сопли.

— Мороженого переела. А может, протянуло. Не знаю, короче, — она неинтеллигентно шмыгнула носом.

— Больничный дали?

— Ага, на пять дней, — она порылась у себя в ящике стола и закинула что-то в сумку. — Все равно мне через пять дней в отпуск, так что прощевайте.

— Можно я пока на твоё место добра молодца посажу, а? Сама знаешь, больше некуда, мне бы устроить так, чтобы на глазах был. Заблудится ещё, с меня потом и спросят…

Это были не напрасные тревоги — поотрывать руки архитектору мечтали все новички. В хитросплетении наших коридоров, проходных комнат, комнатушек, кладовок и закутков кто-то постоянно терялся, поэтому в обязанности последней пташки, покидавшей рабочее гнездо, входил обход территории. Мало ли кто там из посетителей прикорнул за углом, отчаявшись найти выход.

— Ладно, только, чур, в моих документах не лазить и стул не ломать. Прокляну.

— «Кто спал на моей кровати?» — прогундела я, пытаясь передразнить Наташку. — Я прослежу, не боись. Все, иди уже, пока никого больше не заразила.

Спровадив недужную, я уже хотела лететь на зов начальника, когда все тот же Юра, получив в распоряжение рабочее место, встал у меня на пути.

— Что мне делать?

— Ты смотри, на ходу подметки рвет, — Славик хмыкнул, ехидно и с некоторым превосходством глянув из своего угла.

Комментарий снова вогнал новичка в краску, хотя уже не такую интенсивную. Но мне все равно стало жаль инициативного мальчика. Проклятый материнский инстинкт.

— Ты сам ещё пару лет назад таким же был, так что хватить ржать, — этим я нашего офисного волка если и не усовестила, то хотя бы завуалировано попросила не лезть не в свое дело. А то ж я и припомнить некоторые подробности его собственной стажировки могу, дело дурное не хитрое. — Если у тебя такой творческий зуд, то держи.

На столешницу легли флешка и несколько пухлых папок.

— Это что? — Юрий нарочно медленно и почти небрежно коснулся одной из папок пальцем, безуспешно путаясь замаскировать рвущийся наружу энтузиазм, чем окончательно меня умилил.

— Две недели назад была попытка ограбить ювелирный салон в торговом центре «Азимут». Попытка провалилась, взять ничего не успели, зато грабителей повязали. Оба они — люди, наши их проверили вдоль и поперек.

— Тогда почему дело у нас? — в глазах начало проступать разочарование. Да, это тебе не перестрелка в центре города и даже не массовая драка на шабаше.

— Потому что охране и двум продавцам отвели глаза. Вернее, попытались — у одной из девочек оказался иммунитет к этому делу, она и подняла шум. Тебе предстоит прочитать все свидетельские показания, просмотреть запись, и понять, кто из присутствующих — ведьма. Или ведьмак.

— А почему не маг?

— Тааак… Тебя кто-нибудь учил основам магии? — я уже заранее затосковала, хотя дело не просто обычное, а закономерное, потому что оборотни магией не владели. Вообще. Наверное, природа так решила уравновесить, чтобы никому слишком жирно не показалось.

— Да, отец.

Ага, тогда все ясно.

— Ладно, сегодня времени нет, завтра проведу краткий ликбез, — все равно лучше потратить несколько часов, растолковывая элементарное, чем потом каждый день разгребать его косяки. — Поверь, мы ищем не мага. Всё, у меня времени нет, приступай, вернусь — отчитаешься о проделанной работе.

И ушла, пока до Воропаева не дошло, что в свидетелях почти шестьдесят человек, поэтому ковыряться ему и сравнивать показания до самого утра. Ну, так никто за язык не тянул, сам напросился.

Берлога нашего Потапыча не особо поражала воображение, но каждый поход в неё запоминался надолго. Например, потому что сюда по хорошему поводу не звали. Начальство предпочитало раздавать пряники прилюдно, а люли наедине, чем радовало подчиненных. Зато каждое приглашение поговорить с глазу на глаз грозило неприятностями.

Не скажу, что боялась, все-таки ничего особо преступного в последнее время не совершала, но определенная доза волнения присутствовала.

— Заходи, чего на пороге мнешься, — Потапыч, наплевав на неподходящее для его внешности и должности занятие, поливал роскошный папоротник.

— Думаю, в чем начинать каяться.

Потапыч хмыкнул и кивнул на стул.

— Что нового в нашей богадельне?

— А то вы сами не знаете…

Вот в чем-чем, а в его осведомленности я никогда не сомневалась. Был бы невнимательным лопухом, давно бы с места полетел. Но ведь держится же до сих пор, значит, всё путем.

— Сегодня должен один мальчик прийти, — Потапыч спрятал ярко-зеленую лейку в стол и уселся напротив меня. — Не простой мальчик.

— Угу.

— В каком смысле «угу»? Я ей про предстоящий геморрой рассказываю, а она под филина косит.

— «Угу» в том смысле, что уже пришел. Юрий Воропаев? — вот ведь зараза, а не шеф, сколько под его руководством работаю, а под пристальным взглядом так и тянет поерзать.

— Надо же…

Я не совсем поняла, чему именно он так удивляется.