Отдел "ППП"

— Если бы ты рассказала эту историю в суде, приговор был бы другим.

— Нет, и ты сам это понимаешь, — я нехотя отстранилась, хотя кто бы знал, как хочется спрятать лицо на его плече и просто немного помолчать. — Ведьмы умеют притворяться и играть, все это знают. К тому же меня-то судили не за убийство, а за нарушение по части сохранения маскировки перед людьми.

— Я не мог и не хотел проголосовать за другой вариант.

— Знаю. И ни в чем тебя не обвиняю, серьезно. Считай меня фаталисткой, но все сложилось так, как и должно было быть. Кто знает, как всё повернулось бы, вынеси суд оправдательный приговор.

Как раз в это же время в среде молодежи паранормалов в очередной раз начались брожения на тему «А чего это мы скрываемся?!». Горячие головы предлагали обнародовать факт собственного существования, мол, сколько можно вести полуподпольный образ жизни? Усмирить особо умных и горластых было нелегко, но получилось обойтись без жертв. А тут я, вся такая борзая и подающая дурной пример, мало того, ещё и почти аристократка. О том, что меня сделают наглядным пособием работы нашей судебной системы, тогда особо не задумывалась. Совсем другие мысли одолевали, не до того было. Но вышло как вышло, и это даже к лучшему. Конечно, нервов и сил пришлось потратить немеряно, но результат того стоил.

— Как ты сумела вернуть силу?

— Очень просто — не привели в исполнение приговор. Считай это бюрократической ошибкой.

В дверь постучали, поэтому допрос закончился. Сейчас открою и поклонюсь благодетелю в ножки.

Благодетелем оказался Юра, и кланяться я передумала — нечего баловать.

— Простите, что прерываю, мы уже готовы, — он забавно скосил глаза, словно проверял, не смята ли кровать. Интересно, а если бы таки оказалась разобрана, высказался бы или промолчал? — Все в порядке?

— В полном, — я ужом проскользнула мимо стажера. — Пообщайтесь пока по-родственному, мне надо пошептаться с Людмилой.

Юра мгновенно подобрался, даже рот открыл, наверное, хотел спросить, о чем именно. Но потом передумал и промолчал. Умнеет семимильными темпами, все равно же правду не отвечу.

Ведьмочка обнаружилась на кухне сидящая с видом казанской сироты на краешке стула. Для полноты картины не хватало только подпереть щеку кулаком и начать горько вздыхать.

— Я тебе сейчас задам один вопрос, он может показаться бестактным. — Людмила подняла на меня глаза и насторожилась. — Что отдают в вашей семье за ведьмовской дар?

Резкой реакции не последовало, только недоумение во взгляде:

— В каком смысле?

Ну вот, так и думала, пугать не стали, а жаль.

— Вспомни семейные традиции и страшилки, связанные с родами. Спрашиваю не от неуёмного любопытства, мне нужно это знать.

Она ненадолго задумалась, потом пожала плечами:

— Да ничего такого. Разве что и у мамы, и у бабушки первые роды были очень тяжелые.

— В каком смысле? — Неужели все окажется так просто?

— В прямом, — судя по тому, как Люда прищурила глаза, такая настойчивость ей не нравилась. — Очень длинные и болезненные. Меня мама рожала двое суток, а сестру за пять часов.

Хм, вполне возможно, что это и есть искомое. Я зациклилась на боли от потери чего-то важного и упустила немаловажный аспект — она может быть банально физической.

— И ты не боишься? — я кивнула на её живот.

Людмила невольно поежилась, чем сразу и ответила на вопрос.

— А есть альтернатива стать матерью как-то иначе?

Да уж, если подумать, то нет. Героическая девушка.

На кухню сунулся Юра, окинул орлиным взглядом Люду и чуть расслабился. Во всяком случае, плечи немного опустились.

— Готовы?

К чему готовиться мне, так и не поняла, а она кивнула, глядя на возлюбленного ласково и чуть заискивающе. Не, больше трех дней дуться на неё не сможет, могу поспорить.

Вещей у съезжающих оказалось неожиданно много, битком набитая спортивная сумка, которую нес Алексей. Он же подгонял закопошившуюся молодежь, причем, той же сумкой.

— Если что-то не так, сразу звони, — это уже мне на пороге.

— Хорошо.

Иногда легче пообещать, чем что-то доказывать, поэтому я согласилась, для убедительности даже кивнула. Вряд ли поверил, но переминающиеся за его спиной с ноги на ногу Юра с Людмилой интимности разговору не придавали, поэтому Воропаев-старший ещё раз поблагодарил за помощь и отзывчивость, напомнил, что обязательно поговорит с моим начальством, после чего они отбыли.