Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

— Аналогично, — пожал плечами Костик, — я не понимаю технологии складирования барахла в резиновой женщине, поэтому и не употребляю это выражение слишком часто. А лагерный гномик использует все это как вводные слова в речи, вроде некоторых людей, что считают, будто знание таких слов почетно. Странно, что ты раньше в жизни ни одного подобного выражения не слышала.

— Юля у нас девушка интеллигентная, — похлопал меня по плечам Иван. — На Рублевке воспитанная…

Может, и продолжался бы разговор дальше, если бы на входе в беседку не материализовалась Милагрес Янсен. Девочка, одетая в красивое розовое платьице и беленькие гольфики, что, кстати, ей как-то не свойственно, держала в руках широкую кисть и банку с эмалью. Да-да, мы привыкли видеть Милли в джинсовых юбках и просторных футболкан, а вовсе не воплощениями куколки с витрины 'Детского мира'.

— Что это, Милли? — удивился я, забирая из рук девочки странные вещи.

— Так это ты слова нехорошие писала! — взвыл Иван.

Раскрасневшаяся Янсен готова была расплакаться.

Она отвернулась от нас, параноиков, и бросилась прочь. Мы побежали следом, а Милли, не оборачиваясь, мчалась к дырке за туалетом.

Никто и не подумал, к чему приведет эта погоня. Но на оклики девочка не отзывалась. Добежав до сторожки Трофимыча, где дед играл в домино с двумя плечистыми великанами с подписью 'Охрана' на спине, девочка решительно вырвала из моих рук кисточку и ведерко, и через минуту на стене домика деда красовалось непечатное слово.

Я стоял как вкопанный, не успев и сообразить, что произошло на самом деле. Да и дед с охранниками вытянули лица от удивления и уставились прямиком на меня. А девочка подбежала, мазнула кистью по рукам, вручила ведерко и… растворилась в воздухе.

— Попала ты, Юлька, — вздохнул Иван, который первым избавился от морока. — Полный песец нам.

Мы втроем тут же кинулись к стене отчаянно закрашивать написанное девочкой-виденьем, но нам не суждено было закончить. Дед с охраной не мешали. Старик даже похвалил нас, мол, хотим ремонт забесплатно сделать, а двое его союзников по настольной игре, только одобрительно кивнули и погрузились в мир домино.

— Ребята, мы влипли, — шепнул Костик, оборачиваясь к штабу. — Милли Кощеенко ведет.

Мы с Иваном посмотрели, куда указывал парнишка и, действительно, различили на тропинке, ведущей к изолятору, весело прыгающую девочку-призрака в розовом платьице и директора, который шел за ней. Она тыкала пальцем туда, где располагалась сторожка, и что-то отчаянно плела Ипполиту.

— Сматываемся! — шепнул Иван, показывая на щель в заборе у сортира.

— Поздно, заметят… — обреченно вздохнул Костик.

Рисковать или пропадать! Я подтолкнул обоих парней к дырке, и мы прыгнули в близрастущий куст.

— Вот, смотрите, Ипполит Матвеевич, — девочка ткнула директору в наполовину замазанное нецензурное слово. — Мы в прятки играли, я тут сидела. Как вдруг вижу: вожатые мои, Юля и Ваня, пришли сюда с краской и начали рисовать граффити…

— Они стену мазали, — парировал Трофимыч.

— Угу-угу, — угрюмо отозвался один из охранников и шлепнул об стол доминошкой, радостно вскрикнув. — Рыба!

— Вот клевета, — покачал головой я, сидя в кустах тише воды ниже травы.

Парни в ответ кивнули, но ничего не сказали. Мы внимательно слушали всю ту ложь, что несла директору лагеря девочка. А она описывала начальнику нашу 'живопись' во всех подробностях. Он гневным взглядом окинул окрестности и, пригрозив пальцем якобы покрывавшим нас охранникам и сторожу, направился к медсестрам в изолятор.

— Мне кажется, — догадался Иван, — что кому-то очень надо спровадить нас из лагеря. И этот кто-то не вхож на территорию. Как одна наша старая знакомая, во дворец кое к кому через забор лазила…

Никто ничего ему не ответил. Костя — потому что считал все эти идеи полнейшим бредом, он только порекомендовал Дуракову обратиться за помощью к Марго, которая, очевидно, покрывала все промахи вожатых третьего отряда. Мы и без него знали, что только наша начальница способна стереть память Кощеенко при желании. Я не мог поверить, что кто-то заставил Милли пойти на столь гнусное предательство. Или то был ее призрак. Нас пытаются подставить, убрать из лагеря, значит, враг понял, что мы так просто его не оставим. И он пока прекратил похищать девушек, а принялся ликвидировать преследователей. Что ж, похвала в его адрес. Если это, действительно, моя сестра — меня не может не радовать ее сообразительность. Только я не позволю ей обыграть нас с Иваном, и последнее слово останется за нами и нашим отделом, да хранят его боги.

— А что, если с гномом еще кто-то подрабатывает? — высказал предположение Костя.

— Например!? — хором спросили его мы с Иваном.

— Ну… — протянул он, — мало ли сказок ходит. Кукла заколдованная, девочка загипнотизированная…

От последнего мы вздрогнули, припоминая приключение в Кемете. Одна зачарованная девушка чуть не заслала нас на тот свет без права возврата домой.