Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

Да, в детстве я притащил ему из сна запись о моем незавидном будущем, начертанную на рулоне туалетной (как я недавно понял) бумаги, выдав это за мудрость богов. Если бы советник знал, для чего предназначен этот тончайший папирус, да он бы меня с этой мудростью совсем не принял, выпорол бы и оказался б прав. И теперь я снова перед Эйе, он владыка Двух Земель, а я артист, изображающий вернувшегося из царства Осириса предшественника. И опять у меня в руке некий манускрипт с мудростью. К счастью, на этот раз написан он на дорогом кеметском папирусе. Формулы и всяческие модели, названные латинскими буквами будут не понятны правителю и его приближенным, поэтому их Юля оставила при себе, ровно как и графики с диаграммами. Воспользовавшись ими, люди из будущего смогли бы с легкостью отрегулировать жизнь. В древности ж, где о статистике никто не знал, приходилось все выводы представлять текстом, якобы написанным богами.

Фараон все-таки взял у меня свиток. Оно и к лучшему. Юля знала, что делает. Ей доведется стать владычицей вместе с Менпехтира, и она уже сейчас готовила страну к предстоящим большим реформам. Кто бы знал, что слава ее внука, Рамсеса Второго, просчитала настолько заранее, и успех великого завоевателя заключается не только в его личных качествах и развитом интеллекте, но и в знаниях, которые на три с половиной тысячи лет младше этого города!

Так, миссия моя во дворце практически окончена. Осталось только красиво удалиться, забрав девушек. Не то придут в себя ошарашенные великие мужи, и снова вздумают расквитаться с моей любимой сестрой.

— Я забираю их с собой! — безапелляционно заявил я, беря девушек за руки.

Пусть думают, будто сошел из царства мертвых некто и увел пленниц. Необъяснимо и странно, не скрою. Но действенно! Эйе и Хоремхеб охотно кивали, поддерживал их и Менпехтира со стражниками. Расскажет великий муж о произошедшем своей супруге, нелегко придется Юле скрывать улыбку на лице, чтобы не выдать меня.

Но мой спектакль сорвался на самом неподходящем месте.

— Теплый… как… живой! — прошептала Анхесенпаамон, чуть ее пальцы коснулись моей ладони.

— Самозванец! — тут же среагировал кто-то из стражников.

Но я, не обращая ни на кого внимания, рванул из зала, таща за собой сестру. Милли, поняв, что это единственный способ сбежать от опасности, припустила следом. Тайный лаз слишком далеко, но если хочется жить, придется забыть о заканчивающихся силах и бежать, не оглядываясь.

— Анх, я жив! — бросил сестре я.

— Но как, тело же…

— Поддельное, — хихикнул я, забирая направо.

Чуть не выпустив руку Анхесенпаамон, я на мгновение остановился, чтобы посмотреть в глаза сестре. Плюнув на руку, я провел ей по лицу, показывая, что белая пыль — всего лишь грим.

— Как… почему…

— Потому что потому окончается на 'У'! — крикнула Милли, пробегая мимо нас.

Нет, от стражников просто так не уйти. Приложив руку к стене, я создал крепкую Цепь Справедливости и натянул ее будто веревку поперек коридора. Небольшая фора, но ее должно хватить, чтобы мы скрылись в погребе и ушли по тайному ходу незамеченными.

Мой расчет оказался верным, и только когда я, выдохшийся, прислонился к холодной стене лаза, я позволил себе отдышаться. Сестра крепко держала меня за плечо обеими руками, а Милли стояла рядом.

— Неб, я царица, наследница престола, я не могу вот так взять и сбежать! Как ты! Предатель!

— У меня не было выбора, — не глядя ей в глаза, буркнул я.

Янсен затаилась, словно мышка, и не лезла в наш разговор.

— Выбор есть всегда, — заявила Анхесенпаамон, но не выпускала из своих объятий брата-предателя.

— И я его сделал. Я люблю Маш-шу, и хотел ее спасти. Я не знал, что из-за этого окажусь в ее мире и не смогу надолго вернуться на родину.

Мы повязаны с Юлей Шаулиной. Оказывается, нас с ней перепутали в Лесу Судеб и направили не в те временные плоскости. Получается, чтобы жить долго и счастливо мне суждено было родиться в 1987 году по летоисчислению, принятому в Москве, а Юле, соответственно, предстояло появиться на свет в одной из богатых семей в третий год правления Эхнатона и позже стать супругой Менпехтира. Когда боги устранили ошибку, мне не дозволялось появляться в Кемете, а ей, соответственно в Москве. Девушка составила письмо для отца, которое я берег как зеницу ока. Ведь если мне не удастся отдать это послание Викторовичу, он поднимет на ноги лучших сыщиков города, и ему в результате откроется не самая приглядная истина. Юля в письме не говорила всей правды, однако из содержания было ясно — в Москву она уже не вернется, поэтому и желала всем счастья и удачи. Жаль, что в сборщик картинок девочки из лагеря не получилось сохранить изображение Шаулиной и ее сына. Отец был бы счастлив увидеть дочь и внука.

— Ясно, — прошептала Анхесенпаамон, выслушав все это.

И в ответ на пересказ недавних событий из моей жизни, она с грустью доложила о том, как ждала Его высочество Заннанзу из Хатти, что Эйе приказал уничтожить принца на кеметской границе и сам женился на молодой наследнице престола.

— А сегодня решил убить?