Отдел странных явлений: Лесоморский детектив

— Воскрес, стало быть, аспид! — сквозь зубы процедил Леший. — И помолодел, поглядите… Не к добру это! Змея одолели, мы на очереди!

— Давайте повеселимся на славу, — потирал ручонки домовой. — Спорим, через день косточки этого колдуна будут подпирать наш забор!

Довольные возгласы собравшихся дали Лешему понять, что предложение домового принято…

— Слушайте, братцы-кролики, — задумчиво протянул Иван Дураков, — у меня такое чувство, что мимо этого раскидистого дуба мы проходим уже в третий раз!

Он пнул под ствол дерево в два обхвата. Сколько веков понадобилось дубу, чтобы стать таким могучим и сильным — можно было лишь гадать. Подобное дерево-великана и не срубить топором. Крепко-накрепко оно вросло в землю своими сильными корнищами. И уж точно, в одном лесу столь близко друг от друга три одинаково могучих дуба расти просто-напросто не могло.

— Да их тут целый лес этих деревьев! — ныла Милли, оглядываясь по сторонам. — И вообще, я устала лазить по кочкам! Отдохнуть бы!

— Слушай, девочка из города, — я взял ее за плечи и пристально посмотрел ей в глаза, — я вижу, что ты устала, и знаю, как ты привыкла сидеть на диване и смотреть эти… как их там… мультики… Понимаю, что тебе тяжело преодолевать километры леса, если максимум, что ты пробегала — двести метров на школьном стадионе. Но начатое дело надо доводить до конца! А у нас этих дел целых три!

Янсен обреченно вздохнула и отвернулась. Ни одно из предстоящих мероприятий напрямую ее не касалось. Она бы отдала что угодно, лишь бы оказаться у себя в Стансе и больше никогда не вспоминать об охотившейся на нее лангсуяр и России. Да и вампирша не смогла бы преследовать Милли в Швейцарии. Решение задачи проще некуда: увезти жертву на край света. Однако ж от проблемы это не избавляет. Вампир сидит где-то в Лесоморье и пьет кровь девиц, словно томатный сок.

— Слушаюсь, начальник, — грустно сказала Милли и пошла вперед.

Она пробежала несколько метров и остановилась как вкопанная:

— А эти малинники, поросшие крапивой, мы тоже проходили, — заключил Иван, но потом заметил, что девочка стоит ни жива, ни мертва и тычет пальцем в кусты.

Не особо разбираясь, что же там может быть, Дураков подался напролом, а через секунду вылетел из кустов словно ошпаренный. За ним, высоко подняв лапы, гнался большой бурый медведь в цветастой рубахе, подпоясанной желтым кушаком. Перепуганный программист мигом забрался на первую попавшуюся березу и обнаружил, что животное следует за ним. Так и поймал бы зверь моего напарника, если бы я не швырнул в медведя один из своих кинжалов.

Я стоял на тропинке, как можно более грозно глядя на зверюгу. А мой кинжал торчал из ствола, перекрывая путь медведю. Глупое животное не догадалось лезть с другой стороны.

— Вау! — хлопала в ладоши Милли. — Но почему вы его не кокнули?

— Не положено, — бросил я ей в ответ.

Все верно: преступника поймать и обезвредить, а мешающие факторы — ликвидировать с минимумом последствий. Убивай мы с Иваном бездумно каждую тварь, лакомящуюся ягодками у нас на пути, так и до геноцида лесоморского населения недалеко.

Вытащив второй (к сожалению, последний) кинжал, я поманил медведя и он повелся. Издав грозный рык, он спрыгнул с дерева прямо ко мне и Милли. Подмигнув девочке, я отскочил налево, а ей по мыслесвязи кинул — прыгать направо. Янсен ойкнула, что и понятно. Ей никогда еще не доводилось слышать мысленной речи. Но она сиганула направо за куст орешника. Наверное, испугалась или восприняла мой совет как глас интуиции. Медведь выскочил на тропинку и остановился в раздумьях: кого из нас убить первым. Выбрал он на свое несчастье меня. Чем он руководствовался — не знаю. Может, решил, что мяса на мне больше, или вычислил, что это я метал ножи в дерево. Он мне не удосужился обосновать свое решение. Да и мне это не особо было нужно.

Медведь — животное неповоротливое. Это я понял еще по тому инциденту у козлиного озера, когда Милли уже встречалась с одним из представителей косолапых. Этим я и руководствовался, решив устроить толстому бурому зверю изматывающие догонялки. Я куда проворней. Правда, медведь в скором времени понял, что ему со мной не справиться, и принялся бросаться подобранными с земли шишками, камнями или грибами-сморчками. Меткости неуклюжему зверю стоило еще поучиться. А когда я перенял у косолапого технику и принялся кидать в его мохнатую морду сморчки, медведь и вовсе стушевался. Белоснежные грибы-шарики, ударившись о нос животного, лопались и удостаивали обонятельные органы врага не самым приятным запахом.

Но медведь оказался не настолько туп: в конце-концов ему удалось прижать меня к стволу раскидистого дуба. Честно говоря, я немного поддался.