Отдел

Все трое: Молодой, Фил, Игорь Васильевич – стояли в дверях и, переругиваясь, поглядывали на Игоря, как ему показалось, оценивающе.

– Что за шум? – спросил Игорь, вставая. – Меня потеряли, что ли?

– Ну, блин, – признался Игорь Васильевич с интонациями медвежонка из «Ежика в тумане». – Сначала подумали – ты уехал раньше времени. Косяк, конечно, но понятно было бы, в принципе. Потом смотрим, нет, твоя машина в гараже. И давай искать.

Вид у всех троих был несколько испуганный и как будто виноватый. Игорь невольно оскалился одной стороной рта и заметил:

– А сразу не нужно было сказать про Голливуд, про убийства? Или еще о чем-то, чего я еще не знаю?

Троица глядела на Игоря озадаченно, не понимая, чего он от них хочет.

– Ну, не знаю, – подтолкнул их Игорь, – может, вы тут еще кого-нибудь на органы пускаете, или нужно съесть сердце допрошенного врага, или под Голливудом есть еще один Голливуд, или есть подземная вертолетная площадка, и мы послезавтра вылетаем на карательную операцию в какую-нибудь деревеньку и выжигаем ее дотла.

– А, – понял Игорь Васильевич, – ты об этом. Ты обиделся, что ли, что тебе не все сразу рассказали?

– Я боюсь, – сказал Игорь. – что я еще чего-то не знаю. Нельзя ли сразу как-нибудь рассказать обо всех аспектах моей работы.

– Нашелся гуляка? – донесся из коридора голос Сергея Сергеевича.

– Нашелся-нашелся, – ответили ему все дружным хором, даже Игорь зачем-то вставил свой голос, причем вложил в него ту же интонацию снисходительности и облегчения, что и остальные.

– Я же говорил, что он тут где-нибудь, – сказал Сергей Сергеевич и, судя по хлопнувшей двери, опять закрылся у себя в кабинете.

– Честно говоря, – сказал Игорь вполголоса, – кажется, я хочу нажраться. Мне даже странно, что я это произношу. Я понимаю, ребята, что вы это уже все очень долго делаете, и все самое тяжелое на вас лежит, но я не понимаю, как вы так долго выдерживаете. Мне кажется, что мне и двух раз хватило, и только алкоголь спасет меня от…

Игорь не мог подобрать слова, чтобы выразить, как едет у него в данный момент крыша, но судя по тому, что лица Игоря Васильевича, Молодого и даже Фила озарились светом понимания, сочувствия и готовности к выпивке, они поняли, что имеет в виду Игорь. Игорь Васильевич только глянул на Молодого, а тот уже кивнул:

– Я сейчас котел остановлю и схожу за чем-нибудь.

– А я кости, когда котел остынет, уберу, – сказал Фил, когда Игорь Васильевич взглянул и на него. – Вас развезу и посмотрю, как там и что.

– Только давай, чтобы они не лежали месяц там, – сказал Игорь Васильевич. – А то придет за тобой среди ночи призрак.

– Да ну тебя, – сказал Фил, – после того, что мы тут делаем, ты еще пугать меня будешь?

– Буду, – честно сказал Игорь Васильевич таким голосом, словно уже наподдал.

Через сорок минут они уже сидели в комнатенке Фила и пили водку. Игорь Васильевич предлагал что-нибудь полегче, вроде красного сухого вина, но Игорь сказал, что не любит блевать кислятиной. К ним пытался примазаться Ринат Иосифович, но он не скидывался, да и опыт прошлых пьянок подсказывал, что Рината Иосифовича нужно гнать в шею, поэтому так и сделали. Ринат Иосифович тут же сбегал и стуканул Эсэсу, что его работники пьют на рабочем месте, Эсэс позвонил Игорю Васильевичу, но, видимо, приводил какие-то неубедительные аргументы, потому что тот быстро отлаялся от него. Игорь Васильевич ошибся, когда клал трубку и нажал кнопку громкой связи, так что до всех ушей в комнате донеслась фраза «разгоню всех на хер к херовой маме», очень всех развеселившая, потому что все уже поддали, а Фил проникся общим хмелем.

После первой же пары рюмок Игорю стало легче на душе. Разум говорил, что так недолго и спиться, а чувства говорили, что дома один он пить все равно не будет, потому что не может пить один, а на этой работе он пьет впервые и не замечал, чтобы все тут всё время квасили.

Непьющий Фил стоял в уголке, поближе к дверям, будто на тот случай, если придется быстро покидать помещение. Игорь Васильевич и Игорь продавливали разные стороны диванчика и стряхивали пепел своих сигарет в пепельницу, стоящую между ними. Когда Игорь Васильевич промахнулся мимо пепельницы, Фил заметил: «Вы мне постель не сожгите». Молодой расположился за столиком, исполняя роль виночерпия, при том что и сам пил.

– Как только начну все ронять и разливать, значит, хватит, – со знанием дела предупредил Молодой в самом начале распития, все только отмахнулись от него, дескать, знаем, уже видели, даже Игорь отмахнулся, хотя ему было неловко от того, что он поддался всеобщему чувству снисходительности к Молодому. Пепельницей Молодому служила пустая банка из-под кофе, украденного из Ринатовых запасов. На столике стояла простецкая закуска, следующим утром Игорь не мог вспомнить, какая именно.

– Ничего, что мы тут курим? – то и дело спрашивал Игорь Васильевич Фила сквозь пласты дыма, которому некуда было выходить, кроме узенькой форточки.

– Когда мне станет неприятно, я сам скажу, – каждый раз отвечал на это Фил.