Отделенный

– Да, – киваю я с пониманием. – «Лучше не знать, как делается колбаса и политика». Кто это сказал, не знаешь?

Она хмурится ещё сильнее, но при этом небрежно пожимает плечами:

– Не помню. Что тебе за дело до колбасы и политики? И то, и другое – гадость, как и книги.

Она берётся двумя пальцами за переносицу, но это не помогает – в уголках её светло-серых глаз, таких прекрасных, начинают блестеть слезы. Опять я её расстроил, глупый осёл! Больше ни за что не заговорю с ней ни о книгах, ни о политике, ни о колбасе!

Очередной поцелуй и всё, что следует после него, помогают ей забыть о неприятных темах.

***

Ванну Илона принимает всегда подолгу. В другой раз я бы залез в тёплую пенящуюся воду в светло-розовом джакузи вместе с ней, но сейчас мы оба слишком устали для продолжения любви. Поэтому в ожидании, когда жена выйдет и мы будем готовиться к обеду, я бесцельно брожу по огромному дому, время от времени натыкаясь на прибирающихся в комнатах андров. Примитивные модели, предназначенные только для наведения лоска. Но дело своё знают. Они педантично сдувают пылинки и протирают объективы камер наблюдения на нижнем этаже, и я поднимаюсь на самый верх, в мансарду под крышей, куда вездесущие роботы ещё не добрались. Там особенно уютно – скошенный потолок, старый, слегка потёртый лимонно-жёлтый ковер на полу, тонкий, но всё же заметный слой пыли на подоконнике.