Отделённые

— Здорово! — воодушевился Рейт и отгрыз от сугроба кусочек. — Люблю, когда в компании и водник, и огневик. И поесть, и попить, и помыться можно нормально!

— Ма́атар меня сожги, — пробурчал Геррет. — Почему мне постоянно выпадает таскаться с этими болтунами невесть где?

— Да ладно тебе, Гер, за такие деньги можно потерпеть даже Трафа.

Коротышка насупился и уткнулся в тарелку. Чем так отличился гад-сказитель с репертуаром из похабного наёмничьего фольклора, осталось тайной.

— Ну, выходим завтра утром? — спросил Лорин, покончив со своим ужином.

— Так-так! — Рейт весело хлопнул по столу. — Надо же выпить за знакомство!

— Пейте, — сказала Мильхэ, подавая знак прислуге.

Лица мужчин вытянулись.

— Как? Традиция же! — воскликнул Рейт, а вот Лорин, как и Фар с Герретом, промолчал.

На стол перед эльфийкой ловкий слуга поставил кружку.

— Молоко? — удивился Фаргрен. — Ты о гильдейской традиции не знаешь?

От взгляда цвета бирюзы ему захотелось, чтобы Геррет поджёг Таверну. Для тепла.

Но всё же, как не выпить? Традиция эта была, наверное, единственной, распространившейся на всю Гильдию наёмников, где бы ни находились её залы: в Периаме, Зандерате, или Северных землях. С новыми напарниками всегда пили по кружке гильдейского эля. На самом деле это был не эль, а смешанная с ягодным соком особая настойка. Ядрёная, как яд мантикоры: никто не мог выпить больше девяти-десяти глотков и не грохнуться потом под стол минут через пятнадцать. Двадцать для особо крепких. Поэтому настойку пили только разбавленной. Хорошо разбавленной.

Слуга поставил им на стол четыре кружки этого самого гильдейского эля.

— Пейте, угощаю, — сказала эльфийка с таким выражением, будто желала им отравиться. — А теперь прошу извинить, мне надо ещё поработать.

Она встала и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж Таверны, на ходу прихлёбывая молоко.

— Чудна́я, да? — улыбаясь, сказал Рейт.

Фаргрен силился оценить ум напарника. Пока выходило не в пользу Рейта. Это вот эту ледяную ведьму он назвал «чудно́й»?

— Снаряжение! — вспомнил Геррет.

— Точно! Мильхэ, — окликнул её Лорин, — чего там нам прислали?

Та со вздохом закатила глаза и знаком предложила идти с ней.

— Ну, за знакомство и удачное дело! — Рейт весело поднял кружку.

Фар взялся за свою с мыслью, что с таким набором напарничков удача им понадобится точно. Возможно, не раз. Хотя бы для того, чтобы Геррету не пришлось размораживать чью-то внезапно заледеневшую тушку.

Глава 6 Общество Знающих

22 день 2 месяца 524 года новой эпохи

Огонь весело трещал в камине, перед которым в глубоком, мягком кресле расположился Эйсгейр. На его коленях лежали донесения, переданные Виркнудом. Например, сведения о том, с кем встречался за месяц до и неделю после приёма в королевском дворце его светлость Шелан, герцог Мирарский.

Найти его собеседников у рыцаря не получилось. Но в тот коридор, где он подслушал разговор об убийстве эльфийского короля, Эйсгейр вернулся ещё раз после официальной части торжества. Потоптался по коврам, оглядел стены и пол под плотными тканями, потом покрутился в комнатах отдыха.

Так рыцарь и обнаружил, что пол в них и стены, смежные с тем коридором, сделаны из каменного дуба: древесины не просто очень крепкой, но и отвергающей любое генасское воздействие. Круг тишины не затронет пол из этого дерева. И если это доски из Унат-Хаара — в чём Эйсгейр не сомневался, — то их хитрая конструкция хорошо проводит звуки.

Неизвестная троица, скорее всего, считала, будто приняла достаточные меры предосторожности. Хотя, по мнению рыцаря, болтать об убийстве владыки Светлого Леса в королевском дворце всё равно сказочно глупо — там ведь и эльфы находились. А услышь они такое, план, кому бы он ни принадлежал, точно провалится.

Но просто забыть о подслушанном — тоже феерически сказочная глупость. Поэтому Эйсгейр, вернувшись из столицы, сразу вызвал Виркнуда и приказал отправить к герцогу соглядатаев.

За две недели разведчики Эйсгейра в Мираре умудрились разузнать о море самых разных грехов: взятках, подлогах, долгах… Даже уличили Шелана в неверности супруге — в докладе значились имена нескольких знатных дам. Но это всё были мелочи. Эйсгейр не стал особенно вникать в порочные связи герцога. Больше его заинтересовало другое: какого кракена понадобилось Гилра́у Лаэрдэ́ту, ректору Королевской академии, встречаться с Шеланом в Мираре?

Знать, конечно, имела связи с главным учебным заведением страны, да и ректор не простолюдин какой-нибудь. Но зачем тащиться по весеннему холоду и грязи из Эвенрата в Мирар? Если герцог захотел выразить благосклонность учёным или впихнуть своего отпрыска в академию, то сам поехал бы в столицу. Виркнуд не зря отметил ректора. Надо послать людей и к нему.

Рыцарь скользил взглядом по списку лиц, посещавших Шелана в последнее время. И одно из имён привлекло его внимание больше других: Дайе́н, граф Маки́тура.