Отдельная реальность

— Правда, ты никогда не согласишься с тем, что твоя болезнь — следствие неправильного обращения с растениями, — сказал дон Хуан, — и наверняка предпочтешь считать ее гриппом.

Они снова засмеялись, а потом дон Хуан очень серьезно и очень жестко добавил, что если не думать о своей смерти, то жизнь так и останется не более, чем личным хаосом.

— Что вообще может быть у человека, кроме его жизни и смерти? — задал он мне риторический вопрос.

Я почувствовал, что нужно записывать, и снова взялся за блокнот. Дон Хенаро уставился на меня, улыбаясь во весь рот. Потом он склонил голову набок и раздул ноздри. Мимикой он владел в совершенстве — ноздри увеличились в диаметре чуть ли не вдвое.

Но комичнее всего были не жесты дона Хенаро, а его собственная реакция на них. Раздув ноздри, он наклонился и снова встал в свою фантастическую стойку на голове.

Дон Хуан хохотал до слез. Я почувствовал раздражение и нервно засмеялся.

— Хенаро не любит, когда пишут, — объяснил дон Хуан.

Я отложил блокнот, но дон Хенаро заверил меня, что все нормально и он нисколько не возражает. Я снова взял блокнот и начал писать. Дон Хенаро повторил представление, и они опять хохотали до упаду.

Все еще смеясь, дон Хуан сказал, что его друг изображает меня — когда я пишу, то раздуваю ноздри. А по мнению дона Хенаро, пытаться стать магом, записывая поучения, — такое же трудное и нелепое занятие, как сидение на голове.

— Как это ни смешно, но вы с Хенаро очень похожи, — сказал дон Хуан. — Кроме него, никто не умеет так «сидеть на голове», а ты единственный, кто думает, что можно стать магом, записывая в блокнот поучения. Они снова засмеялись, и дон Хенаро опять повторил свой невероятный трюк: Этот человек мне определенно нравился. В его движениях были непревзойденная грация и точность.

— Прошу прощения, дон Хенаро, — сказал я, указывая на блокнот.

— Все о'кей, — усмехнулся он.

Больше записывать я не решался. Они долго говорили о способности растений убивать и об использовании магами этого свойства. Все время оба пристально смотрели на меня, как бы ожидая, что я начну записывать.

— Карлос у нас — как необъезженная лошадка. С ним нужно обращаться деликатно. Видишь, Хенаро, ты испугал его, и теперь он не может писать.

Дон Хенаро раздул ноздри, вытянул губы и сказал: — Ну что ты, Карлитос, пиши. Пиши, дорогой! Пока пальцы не отвалятся.

Дон Хуан встал и потянулся всем телом, подняв руки и выгнув спину. Несмотря на возраст, тело его выглядело очень сильным и гибким. Он ушел в кусты за дом, и я остался наедине с доном Хенаро. Тот посмотрел на меня. Я почувствовал смущение и отвел взгляд.

— Ах, и глядеть в мою сторону не хочет, — сказал он шутовским тоном.

Он снова раздул ноздри и сделал так, что они задрожали. Потом встал и, повторяя движение дона Хуана, потянулся, выгнув спину и подняв руки. Тело его при этом невероятным образом изогнулось и приняло совершенно немыслимое положение. В этом движении странным образом сочетались грация, гармония и какая-то шутовская нелепость — это была мастерски исполненная пародия на дона Хуана.

Как раз в этот момент дон Хуан появился из-за дома, заметил эту сцену, явно уловив ее значение, и с усмешкой сел на свое место.

— Куда дует ветер? — многозначительно спросил дон Хенаро.

Дон Хуан кивнул в сторону запада. — Ага… Схожу-ка я туда, куда ветер дует, — очень серьезно произнес дон Хенаро. Повернувшись, он погрозил мне пальцем:

— Не пугайся, если вдруг услышишь странные звуки. Запомни, Хенаро срет — земля дрожит!

Одним прыжком он скрылся в кустах, и спустя несколько мгновений я услышал странный звук — глубокий неземной грохот. Не зная что и думать, я взглянул на дона Хуана. Но тот катался по земле, корчась от хохота.

17 октября 1968

Не помню уже, по какому поводу дон Хенаро пустился в объяснение устройства того, что он называл «другим миром». Он сказал, что по-настоящему великий маг — это орел, вернее, он может превращаться в орла. Черный маг — «теколот», то есть сова. Он — порождение ночи, поэтому ему наиболее подходят горный лев и другие дикие кошки, а также ночные птицы, и в особенности — сова. «Брухос лирикос» — лирические маги, то есть маги-дилетанты, предпочитают других животных, например, ворону. Дон Хуан засмеялся.

Дон Хенаро повернулся к нему и сказал:

— Правда, Хуан, ты же сам знаешь…

Потом он объяснил, что маг может взять своего ученика с собой в путешествие сквозь десять слоев другого мира. Маг, если он действительно орел, начинает с самого нижнего слоя и последовательно проходит все десять до самого верха. Черные маги и дилетанты способны с огромным трудом добраться лишь до третьего снизу.

Дон Хенаро описал прохождение слоев другого мира так:

— Ты — в самом низу. Вот учитель берет тебя в полет, и скоро — бах — пролетаешь первый слой. Потом — бах — пролетаешь второй. Бах — третий…

Он методически «бахнул» десять раз, проведя меня таким образом сквозь все слои. Когда он закончил, дон Хуан посмотрел на меня и сочувственно улыбнулся.