Отдельная реальность

– Ты не понял. Возьмем, к примеру, дерево. Оно изменяется или остается одним и тем же каждый раз, когда ты его видишь?

– Изменяется и в то же время остается таким же.

– Но если одно и то же дерево выглядит иначе всякий раз, когда ты его видишь, то не означает ли это, что все твое видение – сплошная иллюзия?

Улыбнувшись, он некоторое время молчал, как бы собираясь с мыслями. Наконец он сказал:

– Когда ты на что-нибудь смотришь, ты не видишь. Ты просто констатируешь наличие чего-то определенного. Поскольку тебя не интересует видение, вещи, на которые ты смотришь, каждый раз выглядят для тебя более или менее одинаковыми. Но когда ты видишь, вещи никогда не бывают одними и теми же, и в то же время это те же самые вещи. Например, я говорил тебе, что человек выглядит как яйцо. Каждый раз, когда я вижу одного и того же человека, я вижу яйцо. Но это не то же самое яйцо.

– Да, но если вещи никогда не бывают одними и теми же, то они неузнаваемы. Какой тогда смысл учиться видению?

– Чтобы различать. Видение – это восприятие истинной сущности. Когда видишь, воспринимаешь то, что есть в действительности.

– Значит ли это, что я не воспринимаю то, что есть в действительности?

– Не воспринимаешь. Твои глаза приучены только смотреть. Вот, к примеру, те трое мексиканцев, которых ты встретил на дороге. Ты запомнил их очень хорошо, даже описал мне их одежду, но это лишний раз подтверждает, что ты их не видел. Если бы ты мог видеть, ты бы сразу понял, что это – не люди.

– Что значит не люди? А кто же тогда?

– Не люди и все.

– Но этого не может быть. Это были такие же люди, как мы с тобой.

– Нет. И я в этом абсолютно уверен.

– Что, призраки, духи или, может, души умерших?

Он ответил, что не знает, кто такие призраки, духи и души.

Я взял в машине Вэбстеровский словарь современного английского языка и перевел ему то, что там по этому поводу говорилось: «Призрак – предполагаемый бестелесный дух умершего человека. Считается, что П. является живым людям в виде бледного полупрозрачного видения».

И насчет духов:

«Дух – сверхъестественное существо… под духами обычно понимаются призраки или подобного рода существа, обитающие в определенной местности и обладающие определенным (добрым или злым) характером».

Дон Хуан сказал, что тех троих можно было бы, пожалуй, назвать духами, хотя прочитанное мной определение не совсем им подходит.

– Может, это что-то вроде хранителей? – спросил я.

– Нет, они ничего не хранят.

– Тогда наблюдателей? Ну, которые наблюдают за нами и нас контролируют.

– Это просто силы, ни плохие, ни хорошие, просто силы, которые брухо стремится заставить работать на себя.

– Это союзники, дон Хуан?

– Да, это – союзники человеческого знания.

Впервые за восемь лет нашего знакомства дон Хуан вплотную подошел к тому, чтобы дать определение союзника. Я просил его об этом десятки раз. Обычно он игнорировал мой вопрос, говоря, что мне и без того отлично известно, что такое союзники, и что глупо спрашивать о том, что и так знаешь. Прямое заявление о природе союзников было чем-то новым, и я решил не упускать случая как следует разобраться в этом вопросе.

– Ты говорил, что союзники содержатся в растениях – в дурмане и в грибах, – сказал я.

– Ничего подобного я не говорил, – убежденно возразил он. – Ты всегда переиначиваешь мои слова на свой лад.

– Постой, но в своей книге я именно так и написал.

– Ты можешь писать все, что хочешь, только не надо мне рассказывать, что якобы я такое говорил.

Я напомнил ему: когда-то он рассказывал мне о дурмане как о союзнике своего бенефактора и говорил, что его собственный союзник – это дымок, а несколько позже уточнил, что в каждом растении содержится союзник.

– Нет. Это неверно, – хмуро заявил он. – Дымок – действительно мой союзник, но это не означает, что союзник содержится в курительной смеси или трубке. Просто все это вместе позволяет мне до него добраться, а почему я называю его дымком – мое личное дело.

Дон Хуан сказал, что те трое, которых я встретил на шоссе, были союзниками дона Висенте.

Тогда я напомнил ему его слова о том, что в отличие от Мескалито, увидеть которого достаточно легко, увидеть союзника невозможно.

После этого мы долго спорили. Дон Хуан утверждал, что, говоря о невозможности видеть союзников, он имел в виду их способность принимать любую форму. Когда я возразил, что о Мескалито он говорил то же самое, он прервал дискуссию, заявив, что «видение», о котором говорит он, – это не обычное «смотрение» и что путаница возникает из-за моего стремления все выразить словами.