Отдельная реальность

Я говорил долго. Он очень серьезно слушал. Потом в какой-то момент снова «прижал» меня глазами, и я замолчал. После короткой паузы он сказал, что никто по-настоящему не унижал меня и это было причиной моей нерешительности.

– Ты никогда не испытывал поражения, – сказал он.

Он повторил это четыре раза, и в итоге я не мог не спросить, что он имеет в виду. Он объяснил, что «быть побежденным» – это состояние, образ жизни, от которого побежденный не может уйти. Люди делятся на две категории – победители и побежденные; в зависимости от этого они становятся гонителями или гонимыми. Человек попеременно находится то в одном, то в другом из этих состояний до тех пор, пока не научится видеть. Видение рассеивает иллюзии побед, поражений, страданий.

Он добавил, что мне следовало бы научиться видеть тогда, когда я буду победителем, чтобы у меня не осталось даже тени воспоминаний о чувстве унижения.

Я возразил, сказав, что никогда и ни в чем не был победителем и что жизнь моя – одно сплошное поражение.

– Если твоя жизнь является таким поражением, наступи на мою шляпу, – вызвал он меня в шутку.

Я чистосердечно доказывал свое. Дон Хуан стал серьезным, его глаза сузились до тонких щелок. Он сказал, что я считаю свою жизнь поражением не потому, что она таковым является, но совсем по другим причинам. Вдруг он быстрым и совершенно неожиданным движением сжал ладонями мои виски и пристально посмотрел мне в глаза. От испуга я непроизвольно сделал глубокий вдох ртом. Он отпустил мою голову, и она откинулась к стене. Все это было проделано так быстро, что, когда он расслабился и сел, прислонившись спиной к стене, я был еще на середине глубокого вдоха. Я почувствовал головокружение, нервозность.

– Я вижу маленького плачущего мальчика, – сказал дон Хуан после паузы.

Он повторил это несколько раз, но я не обращал на его слова особого внимания, поскольку думал, что речь идет обо мне в детстве.

– Эй, – сказал он, требуя моего полного внимания. – Я вижу маленького плачущего мальчика.

– Это я?

– Нет.

– Это – видение из моей жизни или твои воспоминания?

Дон Хуан не ответил.

– Я вижу маленького мальчика, – снова сказал он. – Он плачет и плачет.

– Я знаю этого мальчика? – спросил я.

– Да.

– Это – мой сынишка?

– Нет.

– Он плачет сейчас?

– Он плачет сейчас, – сказал он убежденно.

Я подумал, что дон Хуан видел ребенка, которого я знаю и который где-то плачет именно в это время. Я начал перечислять имена знакомых детей, но дон Хуан сказал, что все они не имеют к моему обещанию никакого отношения, а этот плачущий мальчик – имеет, причем самое непосредственное.

Утверждение дона Хуана показалось мне нелепым. Он сказал, что в детстве я кому-то что-то обещал, и в то же время что ребенок, который плачет в данный момент, имеет к этому непосредственное отношение. Я уверял его, что в этом нет смысла. Он спокойно повторил, что видит маленького мальчика, который плачет сейчас, и что мальчику больно.

Какое-то время я вполне серьезно старался придать его утверждениям хоть какой-то смысл.

– Хватит, – сказал я наконец. – Я не помню, чтобы я давал кому-то важное обещание, а тем более – ребенку.

Он опять прищурил глаза и сказал, что это – ребенок из моего детства, который плачет сейчас.

– Он – ребенок из моего детства и плачет сейчас?

– Да.

– Ты понимаешь, о чем ты говоришь, дон Хуан?

– Понимаю.

– Это не имеет смысла. Как сейчас он может быть ребенком, если был им во время моего детства?

– Это ребенок. Он плачет сейчас, – упрямо повторил он.

– Объясни мне это, дон Хуан.

– Нет, ты должен объяснить мне это.

Хоть убей, но я не мог понять, о чем он говорил.

– Он плачет, он кричит, – продолжал говорить дон Хуан гипнотизирующим тоном. – Он держит тебя. Он крепко сжимает. Он обнимает тебя. Ты чувствуешь его глаза? Он становится на колени и обнимает тебя. Он моложе тебя. Он подбегает к тебе. Одна его рука сломана. Ты чувствуешь его руку? У этого маленького мальчика нос выглядит подобно пуговке. Да. Это нос-пуговица!