Отдельная реальность: Дальнейшие беседы с доном Хуаном

— С точки зрения моего здравого смысла — тоже. Однако ты был свидетелем того, что он падал снова и снова.

Потом он обратился к дону Хенаро:

— Что, разве не так?

Дон Хенаро не отвечал, пристально глядя на меня.

— Но это невозможно! — произнес я.

— Ты прикован! — воскликнул дон Хуан. — Ты прикован к своему здравому смыслу. Один и тот же лист падает снова и снова с одного и того же дерева только для того, чтобы ты отказался от попыток понять.

Доверительным тоном он сказал мне, что с самого начала все складывалось как нельзя более удачно, однако, как всегда, в самом конце моя мания все испортила, и я словно ослеп.

— Понимать тут нечего. Понимание — это лишь крохотная частичка. Совсем крохотная.

Дон Хенаро встал. Они с доном Хуаном обменялись быстрыми взглядами. Потом дон Хуан уставился в землю перед собой. Дон Хенаро подошел ко мне, встал напротив и начал синхронно взмахивать обеими руками — вперед-назад, вперед-назад.

— Смотри, Карлитос! — сказал он. — Смотри! Смотри! Он издал необычайно резкий свистящий звук. Звук чего-то рвущегося. В то же мгновение в животе моем возникло ощущение пустоты. Это было ужасно мучительное чувство падения, не болезненное, но очень неприятное и поглощающее. Через несколько секунд оно исчезло. Остался только странный зуд в коленях. Но на протяжении тех секунд, в течение которых я испытывал это ощущение, я пережил еще одно невероятное явление — я увидел, что дон Хенаро стоит на вершине одной из гор, до которых было никак не меньше полутора десятков километров. Это продолжалось не более нескольких секунд и случилось настолько неожиданно, что я не смог разглядеть деталей. Это была то ли фигура в рост человека на вершине горы, то ли уменьшенное изображение дона Хенаро. Я даже толком не понял, он ли это вообще. Хотя, пока длилось это видение, я был совершенно уверен, что вижу именно дона Хенаро, стоящего на вершине горы. Но в то мгновение, когда я подумал, что невозможно увидеть человека с расстояния почти в двадцать километров, видение исчезло.

Я повернулся, чтобы посмотреть на дона Хенаро, но его не было.

Мое недоумение было невообразимым — вполне под стать происходящему. Я был совершенно сбит с толку.

Дон Хуан велел мне сесть на корточки и прижать колени к груди, а руки — к нижней части живота. Какое-то время мы сидели молча, а потом он сказал, что на самом деле собирается отказаться от того, чтобы объяснить мне что-либо, потому что только действуя, человек может стать магом.

Он посоветовал мне немедленно уехать, потому что Хенаро, чего доброго, еще прикончит меня своими попытками мне помочь.

— Ты изменишь направление, — сказал он, — и ты разорвешь свои цепи.

Он сказал, что нечего было понимать в действиях его и дона Хенаро, и что маги вполне способны совершать такие необыкновенные вещи.

— Хенаро и я действуем отсюда, — сказал он и указал на один из центров на своей диаграмме. — А это — не центр понимания. И все же ты знаешь, что это такое.

Я хотел сказать, что понятия не имею, о чем он говорит, но он не дал мне на это времени, встал и сделал знак следовать за ним. Он пошел необыкновенно быстро, и я, пыхтя и потея, старался не отставать от него.

Когда мы сели в машину, я огляделся в поисках дона Хенаро.

— Где он? — спросил я.

— Ты знаешь, где он, — резко ответил дон Хуан.

Прежде чем уехать, я посидел с ним, как делал это всегда. Мне непреодолимо хотелось попросить разъяснений. Как говорит дон Хуан, объяснения — это действительно мое индульгирование.

— Где дон Хенаро? — осторожно спросил я.

— Ты знаешь, где он, — сказал он. — Однако каждый раз ты терпишь неудачу вследствие своей настойчивости в понимании. Прошлой ночью, например, ты все время знал, что дон Хенаро позади тебя. Ты даже обернулся, чтобы увидеть его.

— Да нет же, вовсе я этого не знал! — запротестовал я.

Я говорил совершенно искренне. Мое сознание отказывалось принимать воздействие такого рода как «реальность». Но в то же время, после десяти лет обучения у дона Хуана, я не мог больше полагаться на свои привычные критерии «реальности». Однако все мои изыскания относительно природы реальности до сих пор оставались чисто интеллектуальными манипуляциями. Доказательством тому служили тупики, в которые своими действиями то и дело загоняли меня дон Хуан и дон Хенаро.

Дон Хуан взглянул на меня, и во взгляде его было столько печали, что я заплакал. Слезы сами катились из глаз. Впервые в жизни я ощутил всю тяжесть и обременительность здравого смысла. На меня накатила какая-то неописуемая мука. Я непроизвольно застонал и обнял его. Он быстро ударил меня костяшками пальцев по макушке. Я почувствовал, как вниз по позвоночнику пробежала волна. Это немного меня отрезвило.

— Ты слишком сильно индульгируешь, — мягко сказал он.

Эпилог

Дон Хуан медленно ходил вокруг меня, как бы раздумывая, говорить или нет. Дважды он останавливался, но, казалось, передумывал. Наконец, он остановился и сказал: