Отдельный 31-й пехотный (СИ)

— Хм? — я окидываю взглядом ее обнаженное тело. Она — не человек. Она — неведомая хтонь. Она чудовищно сильна и столь же опасна. Она — серийная убийца сотен, если не тысяч людей и у нее совершенно отсутствует эмпатия или рефлексия. Она не сожалеет о том, что сдирала кожу с живых людей, у нее никаких угрызений совести за то, что после секса с ней умирали сотни мужчин и юношей, она — чума, война, глад и мор. А еще она — возможно единственное существо в этом мире, которое способно меня убить, причем сделать это легко для себя и мучительно для меня. Если так подумать, то сейчас я нахожусь в ее полной власти и она может сделать со мной все что захочет… не обращая внимания на мои возражения, может просто сесть верхом, стиснуть меня своими стальными бедрами и…

— О! У тебя гордо поднял голову нефритовый стержень! — оживляется она: — как здорово! Жаль, что тебе скоро конец, но надо использовать возможность, пока есть!

— Если так подумать, не самая плохая смерть — отвечаю я, протягивая руку и нащупывая упругие полушария неведомой хтони, серийной убийцы и мистического существа со сверхспособностями. Кто она? Демон? Полубог? Или божество, явившее мне теофанию?

— Предлагаю пари! — говорю я, оттягивая левый сосок полубога-демона-оборотня: — если ты первая сдашься, то ты меня отпустишь восвояси.

— А если нет? — прикусывает губу она, удерживая стон: — Володя, твои ставки не работают. Что мне взять с тебя, если ты умрешь?

— И правда — соглашаюсь я с ней: — давай просто потрахаемся. Ээ… поиграем в тучку и дождик?

— Хорошо — говорит она и прикрывает глаза: — получится во второй раз — отпущу. Ты все равно далеко не уйдешь. Одежду дам и коня… у меня есть парочка. Но ты уж постарайся…

— Гвардии лейтенанта Уварова дважды о таком не просят — отвечаю я и притягиваю неведомую хтонь к себе. Инь и ян, значит, обмен энергиями? Хм… а может это судьба? Мне определено не стоит делать это с ней… а впрочем…

— Володя? — шелестит ее шепот под темными сводами пещеры.

— Да?

— Будь немного пожестче. Пожалуйста.

Глава 18

— Тшшшш! — вырывается пар из-под паровоза, когда я наконец ступаю на перрон столичного вокзала. Вокруг суета сует, торопливо семенят носильщики багажа, доносятся обрывки фраз, выхваченные ветром, из вагонов выходят пассажиры, их встречают на перроне, пожимают руки, обнимаются, тут же кричат мальчишки, разносящие газеты, горячие пирожки и сбитень, в воздухе стоит отчетливый запах не то дегтя, не то угольного дыма…

Я озираюсь по сторонам, понимая, что гвардии лейтенанта Уварова со всем его скарбом и домочадцами никто не ждет в столице. Кроме разве что столичного подразделения Службы Имперской Безопасности. Новенький мундир слегка жмет под мышками, но жаловаться не приходится, это просто чудо, что Пахом смог где-то выцыганить и мундир, и сапоги с шинелью, учитывая как все это добро «горит» на мне, плечом что-то задел и порвалось. А уж сапоги и вовсе…

— Ваше благородие — протискивается ко мне Пахом: — нам вон туда. В казармы…

— Вот еще — фыркает полковник Мещерская, которая становится рядом: — у меня есть квартирка в городе. Да, не особняк, но все же. Остатки родового имущества, не все отобрали… маленькая, правда, но все лучше чем в казарме, там и…

— Вовка! — на меня налетает белый вихрь и сметает, погребает под объятиями и поцелуями: — Вовка! Ах ты… приехал! Приехал! Как здорово! Дай на тебя посмотреть! Вырос! Какой красавец стал! — ослеплённый и ошеломлённый я пытаюсь выбраться из эпицентра объятий и поцелуев, но не тут-то было! Меня тискают и обнимают, щекочут и смеются в ухо.

— Вовка! Ты чего такой чугунный? Это же я, Гуля!

— Гуля?

— Ну! Вовка! Как я соскучилась! — вихрь наконец чуточку замедляется, и я могу рассмотреть, что это за стихийное бедствие. Как и положено любому урагану — это женщина. Вернее — молодая девушка. Смеющееся лицо, чуть полноватые губы растянуты в улыбке, темные глаза, черные как смоль волосы, алебастрово-белая кожа, воротник из песца, меховая шапочка…

— Царица небесная! — охает за спиной Пахом: — княжна Ай-Гуль! Никак сами решили Владимира Григорьевича встретить?

— Пахом! И ты тут! — улыбается Ай-Гуль, чуть отступив от меня: — как Сибирь? Не застудил себе спину? Не скучно ли там было?

— Дык разве ж с Владимиром Григорьевичем заскучаешь… — замечает тот, ломая в руках шапку и кланяясь в пояс: — Ваше Высочество.