Отдельный батальон

Ну, это один котёл. Нужно ещё два. Позвонил уже знакомому начальнику железнодорожной станции Владивостока. Тот переадресовал просьбу в депо при станции. – Есть, но не дадим, сами держим как резерв при выходе котла на действующих паровозах из строя. – почти послал начальник депо некий товарищ Соловьёв.

Вот только тон показался странный Брехту, как бы приглашающий к диалогу.

– Может, на что поменяете, – закинул удочку.

– А что у вас есть? – и заинтересованность в голосе, выходит не ошибся Иван Яковлевич.

А что может быть у только создаваемой военной части. Да, ни хрена. А нет. Проблемы есть! Решил комбат зайти со взятки.

– Есть золотые часы карманные и серёжки очень красивые с рубинами для вашей жены.

Там помолчали. Хмыкнули и ещё помолчали.

– У меня дочь невеста…

– Конечно, о чём речь, товарищ Соловьёв. Есть серьги с небольшими изумрудами и колечко в комплекте, а также есть обручальные кольца, если размер и не подойдёт, то любой ювелир легко это поправит.

– Два котла?

– Два рабочих котла.

– Доставка?

– Сами всё сделаем, – Неужели всё так просто. А говорят, в СССР не было коррупции. Вот она.

– А что по документам? – правильный вопрос. Милицию возьмёт какой доброхот и поставит в известность.

– Передадите мне на баланс в качестве шефской помощи Красной армии. Я даже про ваше патриотическое начинание организую статью в газету.

– Приятно иметь дело с понимающим человеком. Жду вас, Иван Яковлевич.

Ждите. Опять придётся во Владивосток ехать. Почему-то сплошные проблемы в этом городе? И все на грани жизни и смерти.

Событие шестьдесят второе

– Соседка, и не стыдно вам подслушивать под дверью?

– Конечно, стыдно! Но самое удивительное, что вы увидели

мой грех через замочную скважину!

Подслушивать нехорошо, но интересно…

Выехали тем же составом почти. Доктора не брали. Был Васька и два бойца Сомов и ещё один из старослужащих с прикольной фамилией Прусачок. Вадим Прусачок. Был этот красноармеец под стать фамилии: небольшой чернявый, ещё бы усики и вылитый прусачок, но из-за блох и вшей Брехт приказал всех брить налысо и не только на голове.

Как это ни странно, но никаких приключений в поезде не произошло. Доехали спокойно, сошли, устроились на конспиративной квартире и пошли в гости к железнодорожникам. Товарищ Соловьёв оказался чуть ли не единственным пузаном, которого Брехт увидел в этом времени. В стране голод и наесть живот дело не простое. Сходили, посмотрели паровозы. Хотя чего там смотреть, почти металлолом, покорёженный и ржавый. Брехт уже хотел наехать на начальника депо, но тот заверил, что на внешний вид смотреть не надо. Котлы с топками в хорошем состоянии.

– Поверим на слово, Вячеслав Сергеевич, а может, сами разберёте? Мне туда-сюда людей возить для разборки, а у вас инструмент, специалисты, давайте, я лучше вашим людям заплачу. – Предложил Иван Яковлевич, передавая Соловьёву украшения.

– Хм. А о какой сумме идёт речь? – точно половину себе в карман положит.

– Назовите. – Так хоть возможность будет поторговаться.

– Тысяча рублей.

Блин-блинский. Даже и торговаться расхотелось, сходит, поменяет у китайцев несколько золотых монет и вся проблема.

– Договорились. Ещё одно. Вячеслав Сергеевич, а не подскажите, есть во Владивостоке стеклодувная мастерская? – Нужно начинать как-то производство радиоламп. Пресс-форму на заводе сделают, но в плавлении стекла и в его сортах Брехт точно специалистом не являлся.

– Есть небольшая художественная артель Павла Звонникова. Они на 1-й Морской улице расположены. У меня инженер там вазу покупал, хвалился, что очень красивая.

– Спасибо.

Хотел сразу туда отправляться, раз в депо он больше не нужен, осталось только у Лао Цыня золото на рубли поменять и котлы в кармане, но передумал. Решил наведаться к Трилиссеру, мысль одна появилась по совместным учениям вблизи границы. Там ведь совсем другая природа.

Дошёл Иван Яковлевич до здания ОГПУ на Алеутской 44, думал, что не пустят его, но дежурный Брехта узнал и пропустил. Поднявшись до второго этажа, Иван Яковлевич остановился у двери, чтобы поправить одежду. Уже был конец октября, и он был в шинели. Не входить же к заместителю начальника ОГПУ в помятой после поезда и забрызганной понизу от грязевых луж Владивостока длинной шинели. Снял, перекинул через руку, и тут через неплотно закрытую дверь приёмной Трилиссера услышал голоса. Знакомые голоса. Разговаривал сам Меер или Матвей Абрамович и его непосредственный начальник Дмитрий Георгиевич Федичкин полномочный представитель ОГПУ в Приморье.

– Матвей, ты знаешь какой мне ответ из Хабаровска пришёл по образованию Брехта? – чуть хрипловатый голос Федичкина был хорошо слышен.

– Что-то необычное? – Ну, уж еврейский говорок Трилиссера ни с каким другим не спутать.

– Что он закончил Уральский политехнический институт.

– Судя по разговору и эрудиции так, наверное, и есть, хотя я думал, что он из Германии перебрался.

– Из Германии?