Отдохнем по-взрослому

Однако спустя какое-то время наши маркетологи посчитали названия этих минералок недостаточно авангардными. «Скучно это всё, господа. Продвинутая молодежь подобное пить не будет. Изюминки именам не хватает». Подумали, прикинули и выдали на гора целый вагон креатива.

Во-первых, «лес». И не просто лес, а лес конкретный, который, как известно, наше русслийское всё. Тришкин лес, Пышкин лес, Шашкин лес, Дремучий лес, Машкин лес, Мишкин лес, Мышкин лес, а также Лисичкин двор и Чукотская лесотундровая.

Во-вторых, «источник». Свой источник, Чудо-источник, Прямой источник, Живой источник, Могучий источник, плюс (не совсем в тему, но из той же оперы) сладкая парочка Исток и Устье. Что, в свою очередь, подвигло рекламщиков на следующий ход: вода – она ведь не только в «источниках». И появились у нас в итоге разного рода Роднички, Ручейки, Реченьки, Фонтанчики-Бурунчики-Водопадики, а заодно Запрудки, Плотинки, Мельнички и непонятно как туда затесавшийся Горный лиман.

Но и на этом этапе искания отечественных «товароведов» не прекратились – творческий процесс воплотился в очередной мозговыверт, явив миру пул продукции обучающей, развивающей и, в некотором роде, способствующей. Такой, как, например, Точновцельская, Пышнотельская, Самострельская и Горлодеровка Заводная. Впрочем, популярностью у граждан эти «бренды» не пользовались (почему, не знаю) и потому уже через год-другой благополучно канули в лету, сменившись на более прозаичный продукт. Тот, что предложила населению государственная компания «Русслийские минеральные воды».

Ребята из общефедеральной конторы особо не заморачиваться не стали и разродились всего лишь одним названием. Практически эталонным – «Минералка». Как говорится, дешево и сердито. И, к тому же, выгодно: не надо каждый раз мозги напрягать, выдумывая для каждой планеты свой дизайн этикеток – меняй только номер и запускай в производство, а народ как-нибудь сам разберется, откуда бутылка и что там в ней плещется.

В общем, все остались довольны. У нас на Москонии производили Минералку-77 и 50, на Петромурмане – 78, 47 и 51, на Уралии – 59, 66 и 74, на Уренгуте – 72, на Сахарилах – 65, ну и так далее. Хотя, не обошлось без казусов. На тех же Закусале и Харькодессе решили вместо номеров использовать буквы – ОЯ, ХА, ХО, КХ, ЯН, ЯТ, обязательно добавляя в конце аббревиатуру латиницей – UA. Зачем, непонятно. Видимо, просто, чтоб повыпендриваться, типа, у вас своя свадьба, то есть водичка, а у нас – своя. Короче, запутали всё окончательно. Да так, что лично я так до сих пор и не разобрался, что обозначают все эти номера и буквы, что символизируют, что там изначально предполагалось и что получилось в итоге. Впрочем, бог с ними, поинтересуюсь как-нибудь у жены – думаю, она уже давно догадалась, откуда ноги растут. Но, в любом случае, продукцию под маркой «Оборжоми» я в ближайшие годы употреблять не стану – нафиг левак, здоровье дороже. Обойдемся, на крайняк, местным «Накирякисом», благо он, в смысле, водно-минеральный раствор, на «планшете» присутствует. И тоже под номером – увы, дурной пример заразителен.

Глава 34. Старый знакомый

– Возьму-ка я, пожалуй, «Накирякис», – резюмировал я, пробежавшись по строчкам меню. – Тринадцатый номер.

– Почему тринадцатый? – удивилась Жанна.

– А чтоб на счастье. К тому же тут пишут, что он, м-м, «из чистейших родников Агиос Николаос».

– Ну-ну, – язвительно усмехнулась супруга. – А ты знаешь, Андрюша, что они там в день по сорок тыщ кубов бутилируют? Что ж это, выходит, за источники такие неисчерпаемые? А? Как считаешь?

– Хм. Никогда об этом не думал.

– Зря. Здесь всё как везде. Обычная фильтрованная вода из крана, только в бутылках.

– Понял, – вздохнул я. – Но другой-то нет.

– Это точно. Нет, – вздохнула в ответ жена и, немного подумав, добавила. – Ладно. Я тоже воду возьму, она дешевле сока, хотя… Нет, не буду брать. Мы лучше одну на двоих бутылку возьмем. Там целый литр и два секто, а сок – ноль три и по три с половиной.

Я мысленно улыбнулся: «Хозяйственная мне половинка досталась. Экономная. Впрочем, люблю я ее совсем не за это».

– Ну, что стоим? Идем уже, – потянула она меня за рукав. Точнее, не за рукав – за руку, рукав у моей рубахи короткий.

– Идем. Сейчас только, где наш стол, посмотрю… Ага, номер тридцать четыре… Оп-па! Вот это номер?

– Чем тебе этот-то не угодил? – опять удивилась супруга.

– А ты погляди, кто за тридцать пятым сидит.

– Ну-ка, ну-ка… О-о! Ну надо же, никуда от твоего друга не денешься.

– И от твоей подруги, – не остался я в долгу. – Так что будет тебе с кем пообщаться.

– Так же как и тебе, – парировала жена. – Главное, чтобы вы опять какую-нибудь бузу не затеяли.

– Всё будет нормально, – отчеканил я. – Гарантирую.

Жанна хмыкнула, но продолжать не стала. И это хорошо – не люблю, знаете ли, излишних нравоучений. Даже от своей любимой женушки. И вообще, глава семьи последнее слово должен всегда оставлять за собой. Так, по крайней мере, говорится в теории. А на практике… Н-да, на практике иногда лучше промолчать – целее будешь.