Отдых по пятницам

– Ты чего, подруга, совсем мозги прососала? – от такой мысли меня аж в жар бросило. – Каждая собака знает о наших с тобой отношениях. Не сейчас, так после ко мне и без того нагрянут. Давай-давай, вылазь. Дергать надо. Черт, и без машины еще. Пешком потопаем, за час дойдем. На такси нельзя.

Что мне нравилось в Инге, так это ее полное подчинение в случае, когда она чувствует абсолютную правоту того, кому надо подчиниться, и делает это беспрекословно. Уже минут через двадцать мы шлепали по ночному городу, держась в темноте и часто озираясь вокруг. Прямо шпионы какие-то! Как я и предполагал, мы добрались к гостинице "Амур" за час с копейками. Инга выглядела вполне пристойно, все ее раны были скрыты одеждой и косметикой. Поселились без проблем (я назвал кодовое слово и дал прилично денег). Пообещал днем заглянуть, привезти еду и питье, а пока приказал строго-настрого – не высовываться и ждать.

– Жить хочешь?

– Дурак, что ли! Конечно, хочу.

– Тогда сиди в номере и носа наружу не кажи, ясно?

– Яснее не бывает.

– Ну ладно. Я пошел. Скоро вернусь.

Уже на выходе она окликнула меня.

– Даня!

Я обернулся.

– Спасибо тебе, – прошептала Инга, и это "спасибо" звучало искренне. Вот она – самая настоящая. – Не знаю, что без тебя бы делала…

… Я спал, как убитый (тьфу-тьфу-тьфу). Но спал недолго. Мои опасения подтвердились: зачирикала птичка, а за дверью стояли долгожданные работники уголовного розыска. По мою душу. Ну что ж. Придется Инге поголодать чуток. Заодно фигуру в полный порядок приведет.

– Воронцов Данила Сергеевич? – утверждающе-грозный голос.

– Он самый, – беспечно позевывая, ответил я, хотя на самом-то деле у меня внутри все сжималось и напрягалось.

– Городское управление внутренних дел, отдел по борьбе с организованной преступностью, капитан милиции Ивченко Сергей Сергеевич. Разрешите войти?

– Да, пожалуйста.

Началось! Ну, брат, держись! Вошли, не разулись, и принялись деловито осматриваться вокруг. Ничего, знаем ваши приемчики психологического давления. Уж будьте уверены, на меня они не подействуют.

– Хорошая у вас квартира, – деловито заметил капитан, на что его напарник лишь молча кивнул. – Работаете?

– Угу.

Я решил держаться просто, отвечать односложно, дабы не взболтнуть случайно лишнего, поэтому напустил на себя абсолютно пофигистический вид ничего не разумеющего простачка. Ожидал продолжения беседы, но следователь внимательно посмотрел на меня, словно изучал каждую морщину но моей роже, а потом произнес:

– Собирайтесь, Данила Сергеевич. С нами поедете. Разговор у нас долгий и серьезный.

– Эээ… а по какому, собственно, поводу? – я ожидал подобного, но не столь скоро.

– А вот у нас и поговорим. Есть повод. И очень весомый, уж поверьте. Собирайтесь, собирайтесь, – последние слова он произнес как-то ласково, с нотками снисхождения в голосе.

– Так суббота ж. Выходной, как-никак.

– У вас?

– А у вас?

– Собирайтесь.

Ну что ж. Спорить далее было бессмысленно, а потому я подчинился воле закона, умылся, оделся.

– Я готов.

– Тогда поехали.

Ехали молча, но быстро. Молчание угнетало еще больше, нежели заковыристые вопросы следователя, и я по опыту знал, что это один из пресловутых ментовских приемов психического воздействия. Мрачное здание, мрачные и полутемные коридоры (экономия электричества), старый и обшарпанный кабинет с видавшей виды мебелью и местами порванный, зеленого цвета, старый диван в углу.

– Берите стул, присаживайтесь.

Капитан Ивченко был вежлив, насколько позволяла служба, и даже какой-то равнодушный. Он не проявлял эмоций, говорил ровно и монотонно, в его глазах не было злобы или доброты, ненависти или приязни. В них была только деловая пустота и настойчивость опытного сыскаря.

Я повиновался, придвинул шатающийся, как корабль на волнах, стул и аккуратно опустил свой зад, боясь грохнуться на пол. В дверь тут же постучали и в проем сунулась огромная голова, наполовину лысая, с перебитым носом.

– Товарищ капитан. Разрешите?

– Входи. Ты с протоколом?

– Угу, – детина кивнул и, не обращая на меня никакого внимания, прокосолапил к столу своего начальника.

– Присядь. Я прочту.

Опер плюхнулся на диван. Несколько минут Ивченко елозил карандашом по листам бумаги и вдруг улыбнулся, но быстро стер улыбку с лица, придавая ему чуть грозное выражение.

– Ты мне скажи – в школе русский язык проходили?

– Проходили, товарищ капитан.

– Вот я и вижу, что когда в школе его проходили, то тебя там и рядом не было! Читаю: "…труп гражданки Розановой Ксении Валерьевны, проживающей по адресу…" По какому адресу? Как труп может проживать по адресу, а? Супрун?

– Так это…

– Что это? Исправить! Дальше, – следак повел пальцем вниз по бумаге. – Ага, вот: "…труп гр-ки Розановой К.В. был обнаружен в полусидячем (!) положении в состоянии алкогольного опьянения средней степени тяжести… глаза убитой смотрят вдаль…". Ты что, Супрун? Решил Пушкиным заделаться? Прям целые поэмы верстаешь! В каком "полусидячем", какая "даль"?

– Так это… она сидела, а когда ее по голове, то повалилось на бок… вот, – на лбу писателя выступила испарина.

– Что повалилось?

– Так это…известно что… тело потерпевшей.