Отдых с замурчательными осложнениями (СИ)

Собравшись духом, попыталась объясниться:

— Если я стала уродиной и…

Он вздрогнул, поднял голову. Под недоуменным взглядом я окончательно потеряла остатки самообладания, ожидала ответа, как приговора.

Лейн же вместо объяснения медленно протянул мохнатую, покрытую черной шерстью руку к моей щеке. Когда коснулся, я замерла, ожидая чего угодно. Но из его груди вырвалось раскатистое урчание — настоящее доказательство нежности и радости мрарха, после чего я отбросила мучительные сомнения и отозвалась таким же счастливым урчанием.

Переполненные безграничным восторгом, мы тарахтели, как два двигателя. Лейн рокотал громче, мощнее, я тише, мягче. И нам не надо было слов, чтобы выразить друг другу переполняющие нас эмоции.

Я была безумно счастлива, что Лейн жив! Теперь никто и ничто не заберет его у меня. Никому не отдам любимого мрарха! Только его взгляд беспокоил.

Спохватилась, что надо попросить прощения, ведь я же, не опознав Лейна, била его, царапала, вдобавок выдрала несколько клоков шерсти… Ужас!

Сердце сжалось от сострадания, задрожали руки, и мое урчание зазвучало жалобнее. Нежно погладила мрарха, повинно заглядывая в зеленые глазища, удивительно сияющие на черном, поросшем шерстью лице.

— Малышка, замерзла? — спохватился Лейн. Подхватил меня на руки, поднялся и осторожно понес по трапу в каюту, откуда веяло желанным, живительным теплом.

Прижавшись к пушистой, мягкой груди, я наслаждалась близостью, жадно вдыхала запах мрарха, уже не замечая примеси чужеродной вони, пока не подметила, как руки и тело Лейна дрожат, как тяжело ему дается каждый последующий шаг.

— Отпусти! Я сама! Ты же устал! — попыталась встать, однако он не отпустил меня, продолжая упрямо нести и притягивать к груди. И все же последние шаги дались ему тяжело. Слишком тяжело.

— Прости. Я слабый, — смущенно признался Лейн и остановился, привалившись плечом к серебристой стене космолета. Ноги не держали его, и он медленно съехал на пол, однако хватки не ослабил — настолько рад нашей встрече, что ничто не заставит его разомкнуть объятия.

Теперь я в панике: Лейн вынес столько испытаний, ослаб, возможно, заболел! А я…?! Обхватила его плечи и попыталась помочь подняться.

После перевоплощения я стала выше, сильнее, благодаря чему мне хватило сил, чтобы помочь ему встать. Однако Лейн почти сразу же снова съехал.

Мой любимый, гордый мрарх стыдился слабости: склонил голову, прижал уши, даже хвост стеснительно поджал — думает, что осужу его.

«Глупенький! Какой же он глупенький!» — меня распирало от сострадания, нежности, волнения. Хотелось успокоить его, заверить, что он по-прежнему для меня самый сильный, самый смелый, но важно скорее уложить его в медкамеру.

Изо всех сил подхватила под руку Лейна и потащила, теперь уже с ужасом осознавая, что вес его слишком мал, и что пугающий объем «черного монстра» — густая шерсть с подшерстком, под которой скрывалось изнуренное худое тело. Если пробраться под мех — легко прощупывались кости…

— Лейн! — страшно представить, что ему пришлось вынести.

Смущенно улыбаясь, он пытался отстраниться и показать, что может дойти до каюты сам, но споткнулся на ровном месте, не в силах переставлять босые ноги.

Я за четверть уны едва не околела, а он, босой и голодный, выживал на Ау! Из-за кома, застрявшего в горле, мне не хватало воздуха. Больше не думая ни о чем, я взвалила мрарха себе на спину и потащила в теплую каюту.

— Малышка! — Лейн попытался соскользнуть с меня, но я была непреклонна.

Наконец, донесла его до пилотского кресла, которое под ним трансформировалось в медицинскую капсулу.

— Тише! Береги силы! — нежно коснулась поросшего черной шерстью подбородка мрарха, покрытого коротким пушком носа. И как я его не узнала?! — Мне совсем не тяжело!

В груди давило, я едва могла дышать, еще и кончик хвоста, как сумасшедший, отбивал тревожный ритм по полу.

— Все хорошо, — заверил Лейн, не отпуская моей руки.

— Теперь да! — поцеловала его в холодный нос и активировала медицинскую помощь.

Кресло под Лейном перестроилось в более удобное положение. Из подголовника вытекла зеркальная субстанция и жидкой массой растеклась по коже мрарха.

Лейн покосился на нее, но, доверяя мне, не стал спорить и сомневаться в моих действиях.

— Она лечебная! — я наклонилась и коснулась его груди, частично покрытой субстанцией, личным примером демонстрируя, что опасаться нечего. А когда отвлеклась, чтобы перепроверить показатели жизнедеятельности Лейна, он коснулся моей пятой конечности.

От трепетного, нежного прикосновения я замерла. Лейн же поднес кончик моего молочного хвоста с золотистыми подпалинами к губам и… поцеловал. Настолько ласково и трогательно, что я растерялась. А как он смотрел!

— Лейн! — урчание само вырвалось, прежде слов, чему счастливый мрарх только обрадовался.

Субстанция продолжала растекаться по его груди, плечам, ногам. Я же продолжала гладить мрарха, и часть субстанции, в которой испачкалась, от меня перетекала обратно на его тело.