Отдыхай с Гусом Хиддинком: четыре анекдотичные футболяшки

Все улыбались – скромничает. Вот что значит европеец!

Гуса привезли в детскую школу «Смена». Для ознакомления. Он ведь обещал выстроить пирамиду российского футбола. Или вертикаль… Он точно не запомнил этот термин. Короче, что-то из геометрии обещал. Дети тренировались кто в чем. Выглядели стайкой мародеров – наподобие гитлерюгенда на исходе апреля 45-го. Хиддинк почувствовал, что пирамида закачалась и вот-вот разрушится.

– Дик, надо что-то делать с этим. – Вечером Гус делился скорбью со своим соотечественником – главным тренером «Зенита» Адвокатом. – Это же школа вашей команды! Им нужно выдать одинаковую форму.

– Успокойся, здесь дети никому не нужны. Я все понял. Только результат основной команды. Разговоры о будущем, о стратегии – профанация. Нужен сию–минутный результат. Потому что сиюминутный результат – это амбиции тех, кто дает деньги. Много не работай – переложи все на помощников. Так принято. Иначе упадешь в глазах русских. И почаще надувай щеки. Они любят пафос, грандиозные планы. Чем грандиознее, тем лучше. Вот «Зенит» за десять лет должен завоевать три Кубка УЕФА. – Дик перешел на английский, чтобы вовлечь в беседу босса клуба.

– Да, – убедительно кивнул тот. – Я уже доложил об этом совету директоров «Газпрома». Поэтому мы обязательно выиграем три Кубка.

– Три?! – недоверчиво повторил Хиддинк. – Почему именно три?

– Три – хорошее число. Бог троицу любит – так у нас в России говорят.

Хороший мужик. Говорят, изобретатель. Не по футбольным делам. Какие-то высокие технологии, но лучше не интересоваться. Гус сделал вывод, что в России лучше отделываться несколькими формальными фразами. Иначе не встанешь из-за стола и не сможешь приступить к работе.

На прощание они закадычно обнялись. Вообще с Хиддинком все норовили обняться. И зазвать к себе в ложу. Вся Россия состояла из лож. В них замешивались сливки газового, нефтяного и металлодобывающего общества. Для пущей важности и на зависть окружающим на ложах вывешивались логотипы владеющих ими компаний, которые, судя по всему, обеспечивали финансовую жизнеспособность страны. Эти компании функционировали, остальные по мере возможности что-то отщипывали от их богатств. Или просто силой отбирали у их владельцев. Когда предоставлялась такая возможность.

Зависть, если разобраться, не во всех случаях отрицательное качество. В Европе зависть породила конкуренцию. А в России – силовые структуры. Зачем пытаться сделать что-то лучше и эффективнее, когда можно просто и незатейливо отнять?

А потом беззаботно наслаждаться жизнью. Как это делал Вова Мономах. Он, очевидно, не имел нужды в том, чтобы постоянно сидеть в офисе и раздавать указания подчиненным. При нем находился тихий и скромный человек по имени Василий, который и сосредотачивал в двух своих непрерывно звонящих мобильных всю полноту Мономаховой власти. А Вова по телефону общался совсем-совсем редко. Наверное, в его представлении – сотовый телефон был приспособлением скорее для обустройства интимной жизни, а не для деловой.

Мономах любил заехать к национальной команде на сбор. Просто так – поболтать, посмотреть на тренировку, пошататься с футболистами. Впрочем, без разлагающего влияния. Захаживал на официальные пресс-конференции Хиддинка и биг-босса Виталия. И так же, как и они, пользовался вниманием журналистов.

Бывало, он играл положительную роль в жизни Хиддинка. Например, когда репортеры на втором часу общения начинали донимать Гуса уж совсем далекими от футбола темами. К примеру, вопросами анкеты для глянцевого журнала: а кто ваш любимый писатель, а актер, а композитор? Хиддинк старался выглядеть патриотом – называл своих.

– А любимый художник? Тоже голландский? – не унималась девушка-любознайка. – Рембрандт, Брейгель, Босх…

– Кого вы последним назвали? Бош? – на всякий случай уточнил Гус.

– Да, Босх – в России так его называют.

– Тогда Босх, – брякнул Гус.

– А кто ваш любимый…

– Вот и здорово! – завопил Вован, которому уже давно не терпелось раскурить с голландцем сигару. – Гусу нравится Бош. Холодильник ему нравится! Если выйдем на Евро, я подарю Гусу холодильник. Все слышали? Я обязательно куплю ему картину этого вашего Босха или Боша – какая, на фиг, разница. Пусть дома у себя повесит. А сейчас все, Гусу пора. Извините, дамы и господа, леди и джентльмены, товарищи, пропустите…

Все направили микрофоны и диктофоны к красноречивым устам Мономаха. Подбежали даже те, кто стоял в стороне. Они пропустили завязку сюжета и не понимали, о чем идет речь, но, естественно, хотели узнать, почему главному тренеру сборной нужно дарить холодильник. И немедленно стали приставать со своим недоумением к осведомленным коллегам. Воспользовавшись этой сумятицей, Вован подхватил Гуса под локоть и повел в бар. Охранники организовали коридор. А Хиддинк, обрадованный таким освобождением, на прощание смущенно развел руками перед журналистами. Через четыре минуты в баре он повторит тот же жест в отношении своего спасителя и обретет независимость. От Мономаха иногда была несомненная польза.

Глава 2