Отечественная история (до 1917 г.)

В целом за время 34-летнего екатерининского правления российская государственность заметно изменилась. Разумеется, страна оставалась абсолютной монархией, и царившие в ней порядки никак не соответствовали принципам гуманности и справедливости, в верности которым клялась Екатерина II. Произвол, коррупция, фаворитизм — все эти застарелые пороки государственного строя по-прежнему громко заявляли о себе. Крепостничество, удерживавшее в близком к рабскому состоянию значительную часть населения страны, именно при Екатерине II выступало в наиболее грубых и уродливых формах. Действия императрицы зачастую разительно противоречили ее же собственным декларациям, щедро пересыпанным просветительской фразеологией. И тем не менее в облике российского абсолютизма в царствование Екатерины II явственно проступили новые черты. «Главное дело сей незабвенной монархини, — писал Н. М. Карамзин, — состоит в том, что ею смягчилось самодержавие, не утратив силы своей». Обещав устами императрицы соблюдать сословные (прежде всего дворянские) привилегии и соблюдая их как в Екатерининскую эпоху, так и впоследствии (сколько-нибудь серьезные нарушения были исключениями из правил), российское самодержавие уподоблялось абсолютистским режимам Европы, где, впрочем, сословный строй к концу XVIII в. постепенно расшатывался. Однако прогрессировавшая европеизация российской государственности делала ее все более чуждой основной массе населения страны, крестьянству, чья повседневная жизнь по-прежнему регулировалась в основном волей помещика (у крепостных), традиционными институтами, в той или иной мере использовавшимися бюрократией для управления деревней. Екатерининское царствование углубило являвшийся, как отмечалось, следствием петровских реформ раскол России на два мира, две «цивилизации» — «цивилизацию» вестернизированных верхов и «цивилизацию» низов, что, по словам Карамзина, вело «ко вреду братского народного единодушия государственных состояний».

Восстание под руководством Е. Пугачева.

Социальная борьба во второй половине XVIII в. во многом напоминала борьбу, что велась и прежде. Каждодневная, зачастую незаметная для наблюдателя борьба крестьян со своими угнетателями выливалась в побеги, а часто и в вооруженные конфликты.

Как ручейки сливаются в большую реку, так и эти столкновения вырвались на поверхность российской действительности грандиозным социальным катаклизмом — восстанием под руководством Е. Пугачева.

Именно закрепостительные тенденции политики государства и послужили основными причинами недовольства широких крестьянских масс. Зачинщики восстания — яицкие казаки — были раздражены взятым екатерининским правительством курсом на унификацию управления страной, что оборачивалось ущемлением их традиционных привилегий. Казаки стремились играть в государстве роль «первого сословия».

Руководителем восстания, в котором помимо казаков и крестьян участвовали нерусские народы Урала и Поволжья, рабочие уральских заводов, стал Емельян Иванович Пугачев — уроженец станицы Зимовейской на Дону, той самой станицы, где за сто лет до него родился Степан Разин. Пугачев прожил жизнь, типичную для казака. В семнадцать лет был записан в казаки, на втором году службы женился, участвовал в Семилетней войне, в 1762 г. вернулся в Зимовейскую, где у него родился сын Трофим. Принимал Пугачев участие и в русско-турецкой войне.

Восстание началось на Яике, где в 1773 г. появился Пугачев. Отправным пунктом его движения стал расположенный на юге от Яицкого городка хутор Толкачев. Впрочем, к этому времени Пугачев провозгласил себя Петром III, государем Петром Федоровичем, спасшимся от убийц. В своем манифесте он жаловал всех присоединившихся к нему «рекою с вершин и до устья, и землей, и травами, и денежным жалованьем, и свинцом, и порохом, и хлебным провиантом». Пугачев продолжал традицию русского «самозванства», получившего широкое распространение в XVII–XVIII вв. В основе этого явления лежал монархизм широких кругов населения России, вера в «истинного» царя, вера, выработанная несколькими столетиями развития монархического государства.

Во главе своего постоянно пополнявшегося отряда Пугачев подошел к Оренбургу и осадил его. Зачем Пугачев сковал свои силы этой осадой, почему не пошел на центр? Для того чтобы понять это, надо представлять себе, что значил Оренбург для яицкого казачества. Будучи административным центром края, местом, откуда исходили все указы и карательные экспедиции царского правительства, Оренбург был для казаков исчадием ада, своего рода символом враждебной им власти. Нужно было его взять. Село Берда под Оренбургом превращается в столицу восставшего казачества. Здесь сложился пугачевский штаб, была создана Государственная военная коллегия.