Отечественная история (до 1917 г.)

Другая особенность казацких сообществ — их государственный статус. Казаки долго сохраняли политическую самостоятельность, а до середины XVII в. и внешняя сторона сношений русского правительства с казаками имела формы, характерные для отношений между самостоятельными государствами: в Москве казачьими делами ведает Посольский приказ. Такой знающий ситуацию современник, как Г. Котошихин, говорит, что прибывающие на Дон царские посланники должны были являться в казачий круг и от имени государя осведомляться о «здоровье» войска. Когда казаки приезжают в Москву, то «им честь… такова, как чюжеземным нарочитым людем».

В отношениях с внешним миром казаки руководствовались в первую очередь собственными интересами, которые не всегда совпадали с интересами московской дипломатии. Запорожские казаки установили самостоятельные и довольно тесные контакты с московским правительством, отнюдь не консультируясь по этому поводу с поляками. С русским правительством запорожцы советовались в 1594 г., когда Габсбурги предложили Запорожскому войску пойти на австрийскую службу и воевать с османами. Казацкие войска устанавливали тесные связи и между собой, тем более что разделение казачества по рекам было достаточно условно. Донские казаки самостоятельно связывались и с Иерусалимом.

Правительственная политика по отношению к казачеству отличалась противоречивостью: с одной стороны, любое правительство стремилось поставить казачество под свой контроль, ликвидировать казацкое самоуправление; с другой стороны, оно было заинтересовано в сохранении значительной военной силы казачества и в привлечении его на свою сторону. Для установления контроля над казацкими сообществами применялись разные средства. Так, польское правительство стремилось использовать реестр (список), куда заносились официально признанные, привилегированные казаки, получавшие от правительства жалованье. Установление контроля над казачеством — цель для правительства и России, и Речи Посполитой желанная, но нелегко достижимая.

Новейшие исследователи Н. И. Никитин, А. Л. Станиславский и др. попытались понять суть казацкой государственности. В поисках аналогов они обращаются к истории советских лагерей для преступников и ставят на одну доску уголовные и казачьи сообщества.

С таким подходом трудно согласиться. Казацкая государственность в наибольшей степени напоминает те социальные организмы, которые существовали в Киевской Руси — города-государства, государства-общины. Эту государственность можно назвать, следуя уже установившемуся в этнографической науке понятийному аппарату, скорее потестарной, чем политической. В целом мы наблюдаем у казаков ранний этап политогенеза. Казацкие сообщества — пример отсутствия сложившегося государства при бесспорном наличии тех или иных элементов государственности. Можно приложить и такое определение, как «параполитейная государственность» (В. А. Попов). Тут в первую очередь реализовался военный путь генезиса государственности.

Геополитическая ситуация отвела ранним казачьим сообществам роль защитников государств Восточной Европы, а также роль первооткрывателей необозримых пространств Евразии. На своих маневренных судах они совершали далекие походы, молниеносно нападали на города Крыма и Турции, увозя с собой большую добычу. Казаки участвовали во всех крупнейших военных мероприятиях того времени, но сформировавшимися государствами казачьи сообщества так и не стали. Под влиянием соседних «первичных» государств они превратились в своеобразное военное сословие, игравшее значительную роль в истории России вплоть до XX в.

Однако до конца XVIII в. казацкие «государства» оказывали огромное влияние на ход российской и восточноевропейской истории. В Речи Посполитой казацкая вольница, выплеснувшись с берегов Запорожской Сечи, захлестнула всю Украину, результатом чего стало возникновение своеобразного государства — гетманства (гетманщины).

В России казацкие сообщества долгое время оставались своего рода альтернативой все более усиливавшейся и централизованной государственности. Вот почему на протяжении XVI–XVIII вв. русская история пронизана борьбой центра с окраинами, в которой застрельщиками антигосударственных движений и главной действующей силой оказывались казаки. Впервые такого рода борьба может быть отмечена в Смутное время, а последнее ее проявление — движение под руководством Емельяна Пугачева Интересно и показательно то, что противники московской государственности — казаки — при этом рядились в одежды последней, а казацкие лидеры выдавали себя за российских царей.