Отечественная научно-фантастическая литература (1917-1991 годы). Книга вторая. Некоторые проблемы истории и теории жанра

Обобщенность характерна и для стилистических средств научной фантастики. Ее язык можно сравнить с языком жизнеописательной литературы как скупую черно-белую гамму графики с многокрасочной палитрой живописи. Мы говорили, что поэтика научно-фантастической литературы почти совсем не изучена. Тем не менее, ее художественная природа прояснена все же настолько, чтобы предположить, что в этой «графичности» как-то преломляется рационалистичность современного мировосприятия. Сдержанность научной фантастики в использовании накопленного художественной литературой богатого арсенала эмоциональных типов, ее специфичное тяготение к логически понятной лексике и фразеологии имеет некоторую аналогию и в эволюции обычной психологической прозы. Еще И.Тургенев обратил внимание на то, что чрезмерные олицетворения вроде: «И весь невредимый хохочет утес», по его словам, «подкладывают» природе посторонние, то есть чисто человеческие, «намерения и цепи»[566]. М.Горького не удовлетворяла условность «лирических песнопений», которые отражают, как он говорил, «первобытное и атавистическое» намерение человека «заговорить зубы»[567] природе. В обычной жизнеописательной литературе реликтовая мировоззренческая подоснова поэтики преодолевается в постепенном вытеснении наиболее обветшалой условности новой, опирающейся на современный уровень мировосприятия. В научной же фантастике массовое творчество новой метафорики, которая отвечала бы научному миропониманию, выглядит порой неоправданной ломкой поэтического языка, хотя по существу мы имеем дело все о тем же процессом его обновления.

Скажем, такие неожиданные образы, как «вектор дружбы» в «Туманности Андромеды», представлялись бы в окружении традиционных поэтических формул чересчур вычурными, искусственно изысканными ради словесного украшательства «в стиле физиков». Вектор — величина, строго ориентированная в пространстве (графически изображается стрелкой определенной длины). В контексте же социально-фантастических идей романа математическое понятие слагается с лирической «дружбой» в точную и емкую метафору: она выражает мысль о ценности активной индивидуальной связи между людьми в эпоху всеобщего братства. Ефремов хочет сказать, что с исчезновением семьи как экономической ячейки и при лабильности производственных связей между людьми (из-за перемены профессии и постоянных перемещений) неизменные узы тесной личной дружбы приобретут особую ценность, так как уравновесят растворение индивида в человечестве. Фраза, казалось бы, искусственно сталкивающая математическую абстракцию с эмоциональным понятием, на самом деле образно подчёркивает глубоко человечную философскую идею.

Можно было бы привести немало примеров и неудачного произвольного контаминирования специальной научной лексики с общелитературной. Фантасты нередко щеголяют терминологизмами ради «модерного» колорита. Но мы хотим обратить внимание на плодотворность тенденции в принципе.

В современной фантастике зафиксирована другая стилистическая струя, более характерная, видимо, для произведений легкого жанра. Ф.Феррини в книге «Что такое фантастика?» (1970) находит, что современный язык этой литературы часто похож на язык сказки. Иногда, говорит он, его сознательно приближают к «детской речи», чтобы сделать единым и общедоступным, о какой бы научной отрасли речь ни шла, — в этом одно из притягательных свойств научной фантастики. Думается, эта тенденция не противостоит первой, а дополняет ее — уже не путем усложнения, а путем упрощения, — приобщая язык художественной литературы к тем же самым отвлеченным категориям науки.

Стилистика — экспериментальное поле, на котором современная фантастика «обкатывает», да и сама часто выдвигает новые понятия, только-только возникающие на горизонте знания. Вырабатываемые ею лексические и фразеологические «штампы» переходят, поэтому из произведения в произведение не только в результате заимствования. Здесь проглядывает та типологическая (и отчасти методологическая) родственность научной фантастики фольклору, о которой в последнее время стали говорить и которая раскрывается как оборотная сторона ее отношения к науке. Отмечают, например, повторяемость сходных коллизий и конфликтов (прилет космического корабля на чужую планету или встреча на Земле корабля пришельцев, контакт с иным разумом и т.д.). общий тип «бродячих» персонажей (космонавт, ученый-исследователь и т.д.) и прочие, по определению Е.Тамарченко, «общие жанровые элементы». Они-то и составляют внеличностную доминанту художественного языка, которая соотносит современную фантастику, как с поэтическим, так и с научным творчеством.