Правительство прибегло к экстренным мерам для поднятия воинственного воодушевления в войске и народе. От имени Святейшего Синода Наполеон приравнивался к антихристу и борьба с ним объявлялась религиозным подвигом. Кампания была начата неудачно, вследствие ошибок дряхлого Каменского, назначенного главнокомандующим. Заменивший его Беннигсен выдержал натиск Наполеона при Прейсиш-Эйлау (январь 1807). В конвенции, заключенной между Россией и Пруссией, были намечены довольно широкие планы: изгнание французов за Рейн, превращение Германии в новую конституционную федерацию под покровительством Австрии и Пруссии. Россия не выговаривала себе ничего и соглашалась даже на гарантирование неприкосновенности Турции, несмотря на то, что в это самое время шла русско-турецкая война. Австрии и Англии за присоединение к конвенции были обещаны территориальные приращения, но обе державы остались в стороне, усматривая в коалиции шаг к возвышению Пруссии. Поражение Беннигсена под Фридландом (июнь 1807 г.) заставило Россию думать о мире, в то время как и сам Наполеон, искавший союзников на континенте, наметил для этого Россию. Так подготовилась комбинация, закрепленная тильзитским свиданием (июль 1807 г.). По Тильзитскому договору польская часть Пруссии превратилась в великое герцогство Варшавское, отданное саксонскому королю; Россия получила Белостокскую область и обязалась заключить с Турцией перемирие и вывести войска из Молдавии и Валахии, с тем, чтобы и турки не занимали этих княжеств до заключения мира.
Франция брала на себя посредничество между Россией и Турцией, а Россия — между Францией и Англией. В секретных договорах Франция и Россия обязывались помогать друг другу во всех войнах, причем России предоставлялось распространиться за счет Турции до Балкан и отнять Финляндию у союзницы Англии, Швеции.
Встреча в Тильзите. 1807 год
Восьмого числа поутру я находился в главной квартире в Амт-Баублене. При мне приехал туда, с ответом на предложенное Беннигсеном перемирие, адъютант маршала Берьте, Луи Перигор (племянник Талейрана). Я знал его за три года прежде в Петербурге, когда он числился при французском посольстве. Но там я видел его мальчишкою и во фраке; а тут увидел его возмужалым и в гусарском платье. Он был недурен собою и казался еще красивее в черном ментике, который весь горел золотом, в красных шароварах и в медвежьей шапке, что французы называют
colback.