Отечественные автоматы

Дальнейшее усовершенствование автоматного патрона покажет, что калибр 6,5 мм, на котором Федоров остановил свой выбор в 1913–1916 гг. в результате проведенных им больших исследований, не явился еще пределом его изменения в сторону дальнейшего уменьшения.

Воспитанный на высоких нравственных традициях старого российского офицерского корпуса и обладая высоким уровнем интеллектуального развития и общечеловеческой культуры, В.Г. Федоров общался на испытаниях с людьми, независимо от возраста и занимаемого положения, с чувством такта и уважения. Живя с молодыми офицерами, еще не обжившимися семьей, в одной гостинице, Владимир Григорьевич никогда не проходил мимо, встречая испытателя на лестничной клетке. Он останавливался, здоровался за руку и всегда находил что-то спросить или что-то посоветовать, но не по работе, проводимой на «направлении», а касающееся обыденной, повседневной жизни молодого офицера.

Но в тот, казалось, благополучный для всех рабочий день произошло событие, может быть, не столько неожиданное для конструктора, сколько для испытателя. После всех предварительных проверок для испытаний на полную живучесть подготовлен один из пулеметов Дегтярева. Но с началом этой работы получилась заминка, так как все стрелки-профессионалы были на испытании других изделий.

— Разрешите, я попробую, — обратилась к председателю комиссии миловидная, с выделяющимися и без макияжа черными ресницами, Надя Прокофьева, занимавшаяся набивкой патронов в магазины. Она всегда в подобных случаях приходила на выручку организаторам испытаний. Никто из руководителей не возражал, рассчитывая на то, что в скором времени должен освободиться кто-то из профессионалов мужчин.

На огневой позиции было все готово. На ровной грунтовой площадке стоял пулемет на сошках, рядом — полный комплект снаряженных дисковых магазинов каждый емкостью 50 патронов. Для удобства стрельбы из положения лежа сзади пулемета положили войлочную подстилку. Слева, невдалеке от пулемета, стояло железное корыто небольших размеров, наполненное свежей водой. По программе испытаний охлаждение пулемета производилось погружением ствольной части в воду через каждые 200 выстрелов. Стрельба направленная, неприцельная, с приданием стволу некоторого угла возвышения. Чистка системы с неполной разборкой — через 3000.

Сделано два захода. При охлаждении ствола в воде замачивалась и значительная часть ствольной коробки. У стрелка после третьего охлаждения все руки и даже лицо — в смазке, загрязненной черным пороховым нагаром. В процессе стрельбы пышные локоны девушки все время спадали на лицо, закрывая ей глаза. То и дело приходилось поправлять прическу рукой. В результате девушка перепачкала лицо.

Посмотрев на разукрашенное лицо девушки, офицер почувствовал в этом и свою вину. Подумав, что она достаточно уже «настрелялась», он решил ее заменить.

— Иди, Надя, умойся, и будешь вести журнал испытаний, а я тоже хочу немного пострелять, — сказал офицер девушке.

— Что и где отмечать в журнале, я буду тебе говорить. Возражений не было.

Через некоторое время, вручив своему помощнику журнал испытаний, дав при этом необходимые пояснения по заполнению его граф, офицер сам лег за пулемет. Но недолго ему пришлось стрелять. Сразу же после первого произведенного им охлаждения оружия его постигла неприятная участь неудачника. Пулемет стал отказывать в работе. «Зачихал». Один-два выстрела — и остановка. Неполные откаты частей. Из газовой каморы после таких выстрелов вырывается вверх легкий дымок, который сразу исчезает, — испарение попавшей воды. Испытания остановлены. Неожиданным это было не только для членов комиссии, но и для представителей других КБ, сразу заполнивших «огневую», забыв о правилах поведения на полигонных испытаниях. На огневой позиции, а также в зале, где производится чистка и осмотр оружия, представителям главного конструктора испытываемого образца разрешалось общаться со своим изделием только в тех случаях, когда руководителю испытаний нужно было разобраться в чем-то неожиданном и получить необходимые пояснения.