Отечник: Избранные творения

86. Авва Исаия говорил: «Люби более молчать, нежели говорить: от молчания ум сосредоточивается в себе; от многословия он впадает в рассеянность».[465]

87. Он говорил: «Верный раб Христов! храни втайне твое делание и заботься с сердечною болезнию, чтоб не погубить мзды подвига твоего из-за человекоугодия. Делающий что-либо напоказ человекам лишается мзды своей, как сказал Господь».[466]

88. Он говорил: «Убегай тщеславия, и сподобишься славы в будущем веке».[467]

89. Он говорил: «Уничижение себя есть то место, в котором обретается спокойствие».[468]

90. Он говорил: «Новоначальный монах, переходящий из монастыря в монастырь, подобен коню, который от узды мечется в разные стороны».[469]

91. Авва Исаия говорил о новоначальных монахах, предавших себя в послушание духовным отцам: «Краска, в которую первоначально выкрашена багряница, ничем не изглаживается с багряницы».[470]

Это значит: первоначальное направление, которое получится иноком при вступлении его в монастырь, остается в нем, в большей или меньшей степени, на всю жизнь.

92. Еще говорил он о новоначальных: «Вновь насажденное древо, если не будут поливать его тщательно, засыхает; то же делается и с новоначальными послушниками».[471]

Для них необходимо постоянное назидание по нравственному преданию Церкви.

93. Говорил он о новоначальных и следующее: «Ничто так не полезно новоначальным, как уничижение. Что ежедневное поливание для новонасажденного древа, то для новоначального уничижение».[472]

Уничижение в разных видах его очень употреблялось при воспитании монахов, когда старцы обиловали благодатными дарами, а новоначальные усердием и силою произволения. При посредстве уничижения вырабатывалось сердечное смирение, скоро возводившее делателя по степеням духовного преуспеяния к благодатному состоянию. Духовное врачевство это, сохраняя само по себе все достоинство свое, нуждается в наше время в особенном благоразумии при употреблении его. Благоразумие требует от современного старца, чтоб он, всматриваясь в собственное свое преуспеяние, не возлагал на ближнего таких бремен, каких сам не нес и не в силах понести. Жестокое уничижение в наше время может сокрушить новоначального, расстроить его навсегда. Оно заменяется, не без успеха, правильным, кротким обличением погрешностей новоначального и тщательным назиданием его.

94. Говорил авва Исаия о новоначальных: «Новоначальные монахи, предавшие себя в послушание отцам, подобны мягким ветвям, удобно сгибающимся в обруч».[473]

95. Он сказал: «Не тот разумен, кто говорит, но тот, кто знает время, когда должно говорить. В разуме молчи и в разуме говори; прежде, нежели начнешь говорить, обсуди, что должно говорить; говори одно нужное и должное; не хвались своим разумом и не думай, что ты знаешь более других. Сущность монашеского жительства состоит в том, чтоб укорять себя и считать себя хуже всех».[474]

96. Он говорил: «От пяти причин усиливается блудная брань: 1) от празднословия, 2) от тщеславия, 3) от многого сна, 4) от любления красивой одежды, 5) от пресыщения. Желающий устранить от себя брань блуда да хранится от упомянутых поводов к ней; празднословие да заменит молитвословием, тщеславие смирением Христовым, многий сон бдением, красивые одежды рубищем, объядение воздержанием от излишества в пище. Страсти держатся одна за другую, как звенья в цепи».[475]

97. Он говорил: «Если Бог хочет помиловать душу, а она упорствует и не повинуется, но поступает по своей поврежденной воле, то Бог попускает ей скорби, которых она не желала бы иметь, чтоб таким образом эта душа взыскала Бога».[476]