Отель

Он поставил будильник на десять часов, но либо звонок не прозвенел, либо он не слышал его. Когда Отмычка проснулся, часы показывали почти 11.30 и комната была залита ярким солнцем.

Сон помог Отмычке по крайней мере в одном. Теперь он окончательно убедился, что события прошлой ночи были реальностью, а не иллюзией. И то, что казалось поражением, словно по мановению волшебной палочки обернулось блестящей победой. От этой мысли настроение у него сразу поднялось.

Он быстро побрился и оделся, уложил оставшиеся вещи и запер оба чемодана.

Отмычка решил, что оставит их в номере, а сам спустится заплатить по счету и заодно разведает обстановку в вестибюле.

До этого он избавился от ключей к номерам 449, 641, 803, 1062 и к президентским апартаментам. Бреясь, он заметил, что к стене ванной привинчена табличка с инструкциями для водопроводчика. Он отвинтил ее и бросил ключи в открывшееся за табличкой углубление. Они стукнулись обо что-то глубоко внизу. Отмычка оставил ключ лишь от своего 830-го номера, чтобы вручить его портье, перед тем как покинуть отель. Отбытие Отмычки из «Сент-Грегори» со всех точек зрения должно пройти безупречно.

В вестибюле стояла обычная будничная суета – ничего сверхъестественного заметно не было. Отмычка заплатил по счету и был награжден приветливой улыбкой девушки-кассирши.

– Вы уже освободили комнату, сэр?

– Освобожу через несколько минут, – с ответной улыбкой сказал Отмычка. – Только чемоданы заберу.

И вполне довольный собой, он отправился наверх.

Войдя в 830-й номер, Отмычка внимательно огляделся. Он ничего не оставил – ни одной бумажки, ни одной мелочи вроде спичечной коробки, ничего, что могло бы дать ключ для выяснения личности проживавшего здесь человека. Мокрым полотенцем Отмычка протер все поверхности, на которых могли остаться отпечатки его пальцев. Затем взял оба чемодана и вышел из номера.

Его часы показывали десять минут первого.

Отмычка крепко держал ручку большого чемодана. При одной мысли о том, что ему предстоит пройти через весь вестибюль до дверей на улицу, у него забилось сердце и руки покрылись липким потом.

На площадке восьмого этажа Отмычка вызвал лифт. Послышался шум спускающейся кабины. Лифт остановился этажом выше, потом снова пошел вниз и остановился на восьмом этаже. Перед Отмычкой раскрылись дверцы лифта номер четыре.

И первым, кого он увидел в кабине, был герцог Кройдонский.

Охваченный внезапным приступом страха, Отмычка хотел было пуститься наутек. Но удержался. Здравый смысл тут же подсказал ему, что это всего лишь совпадение. А быстро брошенный взгляд окончательно его в этом убедил. Герцог был один. Он даже не заметил Отмычку. Судя по выражению лица, мысли герцога были далеко.

– Вниз, – сказал пожилой лифтер.

Рядом с лифтером стоял старший посыльный, которого Отмычка видел раньше в вестибюле. Кивнув на чемоданы, старший посыльный спросил:

– Вам помочь, сэр?

Отмычка отрицательно помотал головой.

Когда он вошел в кабину, герцог и красивая молодая блондинка подвинулись к задней стенке, давая ему место.

Дверцы закрылись. Лифтер – Сай Левин – перевел ручку переключателя на «спуск». Не успел он это сделать, как раздался скрежет покореженного металла и кабина лифта номер четыре, потеряв управление, полетела вниз.

11

Он должен сам посвятить Уоррена Трента в то, что произошло с герцогом и герцогиней Кройдонскими, подумал Питер.

Питер застал бывшего владельца «Сент-Грегори» в его кабинете в бельэтаже. Остальные участники совещания к тому времени уже разошлись. Кроме Уоррена Трента, в кабинете находился еще Алоисиус Ройс, помогавший хозяину собирать свои вещи и укладывавший их в картонные ящики.

– Я решил заняться этим сразу, – сказал Уоррен Трент Питеру. – Мне ведь этот кабинет больше не нужен. Очевидно, вы займете его. – Хотя не прошло и получаса после их перебранки, в голосе старика не было враждебности.

Пока Питер и Уоррен Трент разговаривали, Алоисиус Ройс молча продолжал работать.

Уоррен Трент внимательно выслушал описание всех событий с того момента, когда Питер вчера днем поспешно умчался со старого кладбища, вплоть до его последних телефонных звонков Кройдонам и в новоорлеанскую полицию.

– Если Кройдоны действительно поступили так, как вы рассказываете, – заявил Уоррен Трент, – я им не сочувствую. Вы же правильно себя вели. По крайней мере, – буркнул он, – мы хоть избавимся от их паршивых собак.

– Боюсь, что Огилви тоже крепко влип.

Старик кивнул:

– Да, на этот раз он зашел слишком далеко. Теперь ему придется расплачиваться, и здесь его карьера окончена. – Он помолчал, словно бы взвешивал что-то. Затем после некоторого раздумья сказал: – Вас, наверное, удивляет, почему я был всегда так снисходителен к Огилви?

– Да, – согласился Питер, – удивляет.

– Он приходился племянником моей жене. Я вовсе не горжусь таким родством и могу вас заверить, что моя жена не имела ничего общего с Огилви. Но много лет назад она как-то попросила меня взять его на работу в отель, и я согласился. В другой раз жена проявила беспокойство о нем, и я обещал не увольнять его. И мне не хотелось нарушать это обещание.